Онлайн книга «Тачдаун»
– Что ты готовишь? – спрашиваю я, выставляя на сенсорном экране плиты необходимую температуру. – Лаймовый пирог. На меня наваливается знакомая пустота. Я отворачиваю голову в сторону и сосредотачиваю внимание на пятне от черного маркера на столе, за которым Джей иногда рисует свои скетчи. – Эй, ты в порядке? – Ее маленькая теплая ладонь ложится мне на плечо. – В полном. – Уверен? – Конечно. Просто… – Я поворачиваюсь к ней. – Почему ты решила приготовить именно его? Она пожимает плечами. – Я родилась в Ки-Уэст, где лаймовый пирог является второй религией. Я улыбаюсь. – А что является первой? – Петухи, – фыркает Хантер, и мы оба смеемся. – Моя мама тоже любила печь лаймовые пироги. – Я поднимаю руку к ее лицу и касаюсь ладонью щеки, незаметно смахивая с нее крошки крекера. – Ни одно семейное торжество, будь то день рождения или Рождество, не обходилось без этого коронного блюда. Пирог всегда получался очень сладким, и нам с отцом приходилось запивать его огромным количеством чая, но все равно таким чертовски вкусным. – Уверена, гораздо вкуснее моего. – Необязательно. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Атмосфера между нами становится напряженнее. Хантер опускает взгляд на мой рот и облизывает губы, ускоряя мой пульс. В голове проносится сотня образов того, что я могу сделать с этими сладкими, лживыми губами. И большая часть меня жаждет пойти в атаку. Моя ладонь скользит по ее щеке вниз к гладкой шее, и большой палец грубо приподнимает подбородок. Хантер делает короткий вдох. Этот звук как мольба. Остановись, идиот. Просто, на хрен, остановись. Резко опускаю руку и засовываю ее в карман спортивных штанов. В безопасную зону. Хантер отводит взгляд в сторону. На ее лице читается раздражение, смешанное с разочарованием. Интересно, а чего она ожидала после всей этой херни с моим отцом? Что я просто проглочу это дерьмо и закушу его гребаным пирогом? Хантер возвращается к столу. Протыкает зубочисткой дырки в тесте, застилает корж пергаментной бумагой и сверху для груза насыпает рис. Наклоняется, чтобы поставить форму в духовку, ее юбка задирается, и я вижу черную ткань трусиков. Они кружевные. Ох, сладкий грешный ад… Мой член дергается. Твердеет. Яйца, которые с момента знакомства с Хантер потяжелели тонн на восемь, болезненно напрягаются. Все тело буквально гудит от потребности нагнуть Хантер над обеденным столом, задрать этот крошечный кусок джинсовой ткани и вколачиваться в нее до потери сознания. Я умираю от желания снова увидеть ее голой, с пылающими щеками, выкрикивающей между стонами мое имя. И я не могу выразить словами, насколько я раздражен, что мы сейчас не можем зайти дальше. Брэдшоу заводит меня как никто другой. Но не только мой член нуждается в ней. Сердце тоже. Потому что Хантер не из тех, кого можно просто трахнуть и забыть. Это определенно история с продолжением. В моих больных фантазиях, – с продолжением длиною в жизнь. Закрываю глаза от смешанных чувств возбуждения, раздражения и боли, и прислоняюсь лбом к подвесному шкафчику, который оказывается божественно прохладным по сравнению с моей разгоряченной кожей. Протянув руку вниз, поправляю стояк и выдыхаю, в попытке собрать жалкие остатки самообладания. Ближайшие планы на вечер: дрочить до тех пор, пока не отвалится член. – Хочу, чтобы ты знала: я никому не рассказывал о твоей работе в эскорте. Вообще никому. Тем более Кайле. Хантер выпрямляется и разворачивается ко мне. – Я знаю. – Откуда? – Не важно. – Еще как важно. Она глубоко вздыхает. – Стерва раскошелилась на какого-то местного Ниро Вульфа [73]. – Кайла наняла частного детектива? – удивленно переспрашиваю я. – Она что, совсем выжила из ума? – Не знаю. – Хантер скрещивает руки на груди. – Тебе виднее. Ты же с ней трахался. – Ладно, я поговорю с ней. – Нет, Чейз. Я не хочу, чтобы ты даже близко к ней приближался. – Ревнуешь? – А если и так?! – с раздражением выпаливает она. Я улыбаюсь про себя. Хантер. Ревнует. Меня. Почему это так охренительно приятно? – Окей. Тогда я хочу, чтобы ты немедленно переоделась. Она прищуривается. – Так попроси меня об этом. – Пожалуйста, Хантер, переоденься. – Я понижаю голос до рыка. – И отдай мне это жалкое подобие юбки, чтобы я мог ее сжечь. – Мне нравится эта юбка. – Вступает в игру ее ослиное упрямство. – Она даже задницу твою не прикрывает! – Это чтобы тебе было удобнее ее целовать. У меня вырывается хриплый стон. – Господи, ты иногда просто невыносима. – Иногда? – Брэдшоу подходит ближе, хватает меня за шею и облизывает мое лицо от подбородка до носа. – Теряю хватку. – Хантер… Она отстраняется, невинно улыбаясь. – Пармезан. Я моргаю, окончательно сведенный с ума. Подборок, нос, губы, член – все пылает огнем. – Что? – У вас есть пармезан? Никак не могу его найти. – Э-э-э… Нет. Кажется, нет. Но я могу съездить и купить, если нужно. – Нужно. – Окей. Что-нибудь еще? Ее улыбка становится мягче и теплее. – Греческий йогурт и протеиновый батончик с кешью и миндалем. – И все? – И все. – Хорошо. – Только надень футболку! – кричит она мне вслед. Глава 29. Чейз
Я возвращаюсь из магазина с тремя бумажными пакетами в руке. По пути на кухню жадно вдыхаю фантастический аромат лаймового пирога, который мысленно переносит меня домой, в самые счастливые дни моей жизни. От приятных воспоминаний внутри разливается тепло. На кухне рядом с Хантер стоит Джей. Они не разговаривают, но их молчание не кажется каким-то неловким или напряженным. Оба выглядят довольно расслабленными. Хантер раскладывает по тарелкам еду, а Банди заправляет кофемашину. Очевидно, Джею комфортно находиться рядом с ней. Иначе его бы здесь не было. |