Онлайн книга «Соперники»
|
Три недели назад, когда после долгой борьбы с раком Грейс Коупленд скончалась, моя семья с легким шоком узнала, что она завещала по сорок девять процентов отеля моему деду и Оливеру Локвуду. Оставшиеся два процента она отписала благотворительному фонду, который незамедлительно выставил акции на аукцион. Заветные проценты достанутся той семье, которая предложит больше, и превратят Спенсеров или Локвудов во владельцев контрольного пакета в пятьдесят один процент. Грейс Коупленд так и не вышла замуж, и ее последняя воля напоминала эффектную развязку древнегреческой трагедии, хотя непосвященные сочли бы безумием оставлять отель стоимостью сотни миллионов долларов двум старикам, которые пятьдесят лет не разговаривают друг с другом. – Твоя семейка сумасшедшая, – сообщила мне Скарлетт. – Ты согласна? – Целиком и полностью, – подтвердила я. Мы поговорили немного о ее последнем кавалере и планах на отпуск, и Скарлетт со вздохом призналась: – Кстати, я звоню сказать тебе одну новость. Ты сейчас где? – В гостинице. В отеле «Герцогиня», половиной которого теперь владеет моя семья. – У тебя в номере есть алкоголь? Я нахмурилась. – Конечно, но я не в номере, а в баре. А что? – Тебе понадобится клюкнуть после того, что ты услышишь. – Насчет чего? – Насчет Лиэма. Лиэм – это мой бывший. Начинающий драматург из Западного Лондона. Мы расстались месяц назад, и, хотя что ни делается, все к лучшему, звук его имени отдался у меня в груди болезненным эхом. – А что с ним? – Я его сегодня видела… – Ну? – Взасос целовавшимся с Мариэль. – С какой еще Мариэль? – По-моему, мы с тобой знаем только одну Мариэль. Да ладно!.. – С моей кузиной Мариэль?! – Представляешь, какая дрянь? Я почувствовала во рту желчную горечь. Как она могла? Мы же так хорошо общались, пока я жила в Лондоне! – Это еще не все. – Ну-ну? – Я спросила общую знакомую, сколько они уже это самое, так она ответила – с полгода. Меня замутило. Три или четыре месяца назад, когда у нас с Лиэмом все только начало разлаживаться, у него в машине на заднем сиденье я нашла красный тренчкот «Бёрберри». Он сказал, что это оставила его сестра. Тогда мне и в голову не пришло, что у Мариэль тоже имеется красный тренчкот… Наверное, я очень долго молчала, потому что Скарлетт осторожно спросила: – Ты меня слушаешь? Я шумно выдохнула. – Да. – Мне очень жаль, Софи. Но я рассудила – лучше тебе знать, чтобы ты не расстилалась перед этой шлюхой. А ведь я хотела отсюда позвонить Мариэль. Хорошо, времени не было. – Спасибо, что ты мне сказала. – Я всегда на твоей стороне. Я грустно улыбнулась. – Знаю. Спасибо, Скарлетт. – Но хорошая новость у меня тоже есть. Мне уже не верилось, что меня что-то способно развеселить. – Какая? – Я уволила одну из моих старших редакторов – выяснилось, что она затирала некоторых дизайнеров из-за их этнической принадлежности… – И это твоя хорошая новость? – Не совсем. Хорошая новость в том, что на ней была масса поручений и мне пришлось взвалить их на себя… – По-моему, ты слабо знакома с понятием хорошей новости, Скарлетт. – Я же не успела сказать, что одно их этих дел – репортаж о модном показе в Нью-Йорке через две недели! Я встрепенулась: – То есть ты прилетишь в Нью-Йорк? – Вот именно! Так что забронируй мне номер в твоем непомерно дорогом отеле, которым вы обязаны члену твоего дедули. Даты я тебе позже сброшу. Мы попрощались. Бармен подал мне меню. – Мне пока водки с клюквенным соком, пожалуйста. – Сию минуту. Когда он вернулся, чтобы принять заказ, я машинально назвала салат, но не успел бармен отойти, как я его остановила: – Постойте, можно поменять? – Разумеется. Что прикажете? К черту калории! – Принесите мне чизбургер – с беконом, если есть. И салат коулслоу. И еще жареную картошку. Он улыбнулся. – Тяжелый день? Я кивнула. – Водку оставляем. Водка с клюквой пошла на удивление гладко. Я сидела у бара, перечитывая гневные советы, которыми меня окатил папаша, думала, как двоюродная сестрица Мариэль путалась с Лиэмом за моей спиной, и медленно закипала от злости. Непроизвольной реакцией на сообщение Скарлетт стала обида, но где-то между первой и второй стопками водки обида переплавилась в бешенство. Папаша может идти к чертям – я работаю на деда точно так же, как и он. У Мариэль дешевые наращенные волосы и писклявый гнусавый голос. В задницу Мариэль. Лиэм? А пошел он дальше всех. Я полтора года жизни потратила на этого Артура Миллера в кардигане, и знаете что? Пьесы Лиэма миллеровским и в подметки не годятся. Слишком пафосные, совсем как их автор. Я залпом махнула полстопки водки. Ну что ж, события, похоже, достигли дна. Теперь жизнь обязана начать налаживаться. Однако не прошло и нескольких секунд, как снизу постучали: на соседний барный стул свой зад пристроил Вестон Локвуд. – Привет, Фифи! * * * – Гляжу, последние двенадцать лет тебя сильно помотали. Вестон заказал лимонную воду с газом и беззастенчиво пялился на меня, хотя я упорно глядела перед собой, подчеркнуто игнорируя его присутствие. – Иди на фиг, Локвуд. – А я жил в свое удовольствие – спасибо, что поинтересовалась. После школы – Гарвард, хотя ты наверняка в курсе. Магистратуру по деловому администрированию окончил в Колумбийском универе и начал работать в семейном бизнесе. Сейчас я уже вице-президент. – Ой-ей-ей, мне восхищаться, что ты по блату получил солидную должность? Он улыбнулся. – Зачем, ты можешь восхищаться многим другим. Ты же помнишь, как я выглядел обнаженным, а, Фиф? Я очень похорошел с восемнадцати лет. Как будешь готова, пойдем ко мне в номер, дам посмотреть. Я повернулась к нему и смерила нехорошим взглядом. – По-моему, ты забыл нечто важное, что тоже имело место за двенадцать лет. У тебя явно была серьезная травма башки, раз ты живешь в мире фантазий и не в состоянии считывать эмоции окружающих. |