Книга Алый камень, страница 47 – Э. Энн Джуэл

Шесть месяцев назад я оставила Дэниелу записку. Мы сказали друг другу все, что хотели сказать, и к тому времени, когда он проснулся на следующее утро, меня уже не было. То, как он поцеловал меня, как мы занимались любовью… это было прощание, и мы оба это знали.

Тео не должен был уезжать еще один день, но все, что происходило прошлой ночью, было прощанием. Поэтому, конечно, рядом со мной пустое место… с запиской. Я смеюсь.

— Ох… карма. — Я прижимаю сложенную записку к груди и продолжаю смеяться сквозь слезы.

Мои три «никогда»:

1. Мне никогда в жизни не было так чертовски страшно, как в тот день, когда я увидел тебя.

2. Я никогда не представлял, что могу любить ощущение чего-то большего, чем дерево и струны моей гитары, пока не коснулся тебя.

3. Я написал пятнадцать песен, но НИКОГДА ни один человек не вдохновлял мои слова.

Истина: Ты — моя самая лучшая песня.

Тео

— Черт! — я вскакиваю с самого жалкого на вид матраса и срываю с тела спутанную уродливую простыню.

Нет пространству.

Нет свободе воли.

Нет уважению к его потребности уйти.

И мне даже не жаль.

Я думала, что хочу, чтобы Дэниел отпустил меня. Но что если я хотела, чтобы он преследовал меня до аэропорта в каком-то грандиозном жесте своей неугасающей любви ко мне? Что, если я хотела стать его величайшей песней? Почему я не была его песней?

Леггинсы никогда не сотрудничают, когда тебе это действительно нужно.

— Давай… ну давай же!

Я понимаю, что отвратительно выгляжу, но нет времени на гламур.

— Извините, сэр, — извиняюсь я перед шикарно одетым джентльменом на тротуаре, когда сталкиваюсь с ним, но мне нужен его бумажник. Я попаду в ад — возможно, на велосипеде Schwinn со спущенным колесом, но все же в ад. Я заменю деньги и верну ему бумажник, когда смогу. Это должно что-то значить. Мне требуется почти двадцать минут, чтобы найти такси. Неужели у всех в этом одержимом геометрией городе есть машины? А как же все эти чертовы туристы?

Я трижды выкрикиваю адрес водителю, прежде чем он его понимает. Очевидно, он думает, что я говорю не по-английски. У кретина навыки общения с людьми, как у Тео. Кроме того, я — песня Тео, так что его полное отсутствие южного гостеприимства можно простить.

— Вы можете поторопиться?

Он поднимает кепку и чешет голову, а потом мостит ее на место, глядя на меня в зеркало. Я закатываю глаза. Один из нас говорит на идеальном английском, а другой — тупица.

У меня нет речи, и, возможно, придется умолять, но Тео не может меня бросить. Неважно, с чем он столкнулся. Я пойду с ним в бурю. Я никак не могу ждать другой жизни, которая нам не гарантирована, рая, которого никто не видел, вечности, которую я не вижу за горизонтом перед собой.

Сейчас.

У нас есть сейчас, и я хочу разделить каждый его вздох с Теодором Ридом.

— Просто… — я вынимаю несколько купюр из украденного бумажника. — Дальше я дойду сама.

— Мы почти приехали. — Таксист показывает на красный светофор, как будто это не его вина.

— Откройте дверь! — Я толкаю ее, дергаю.

Он качает головой, но замок со щелчком открывается, поэтому мне все равно, что он обо мне думает, я выскакиваю и бегу навстречу своей жизни.

— Тео! — Отчаяние в моем голосе вызывает несколько обеспокоенных взглядов людей на крыльцах и в садах. Я нахожусь в нескольких улицах от дома; возможно, мой призыв к нему немного преждевременен.

— Тео! — Хорошо, я не могу остановиться.

Его грузовик исчез, но он нет. Он не может исчезнуть. Дверь заперта. Я бью кулаками по ней.

— Тео!

Где он? Прошлой ночью он прощался со мной, а не с Тайби. Он уедет только завтра.

— Тео!

Бах, бах, бах!

Рука касается моего плеча.

— Тео! — Я оборачиваюсь, готовая прыгнуть в его объятия.

— Скарлет, что происходит?

— Нолан. — Я хватаю его за рубашку и трясу его, потому что мои эмоции разрушили весь мой контроль. — Где он?

Вскинув брови, он обхватывает руками мои запястья.

— Он уехал. Что случилось?

— Уехал? Куда уехал? — каждое слово вылетает у меня изо рта на затрудненном дыхании; каждое из них кажется последним.

— Нэшвилл, я, полагаю.

— Нет. Нет… он не должен был уехать до завтра.

— Я проснулся от его сообщения. — Он протягивает свой мобильный.

Я выхватываю его из его рук.

Тео: Все кончено. Вылетаю. Спасибо за работу.

— Что ты делаешь? — Нолан тянется к своему мобильному.

Я поворачиваюсь к нему спиной, проводя пальцами по экрану. Отчаянная. Неконтролируемая.

Нолан: Где ты? Вернись! Это Скарлет. Я люблю тебя. Ты мне нужен. ПОЖАЛУЙСТА!!!!!

— Скарлет…

— Шшш! — я не могу слушать, как кто-то говорит. Единственный голос, который я хочу слышать, это голос Тео. — Ну же! — я трясу мобильник, как будто это ускорит его ответ. Мое терпение иссякло, поэтому я набираю номер. Он переходит на голосовую почту и говорит, что почтовый ящик не был настроен. — Блядь, блядь, блядь, блядь!!!

Нолан: Вернись. Я в доме… в нашем доме. Вернись ко мне. Я сделаю все, что угодно. Я пойду куда угодно. ПОЖАЛУЙСТА! Я люблю тебя… Боже… Я даже не могу дышать.

Я смотрю на линию вверху. Она доходит до половины и останавливается.

Передача сообщения не состоялась.

— Нет. — Я пытаюсь передать его снова, и снова получаю то же сообщение. Первое сообщение было передано. Он избегает меня.

— Скарлет. — Нолан обгоняет меня, забирая свой мобильный. — Что ты делаешь? — он читает сообщения, которые я пыталась отправить.

— Я люблю его, — шепчу я.

Нолан кивает.

— Я вижу. Он перезвонит.

Я качаю головой.

— Не перезвонит. Он ушел.

Нолан вздыхает, с сочувствием, от которого я чувствую себя потерянным щенком.

— Тебе нужны деньги, чтобы добраться до Нэшвилла?

Мой взгляд переходит с телефона Нолана на его озабоченное лицо.

— Он не отправился в Нэшвилл.

— Именно туда он сказал мне…

— Нет. Он не хочет, чтобы кто-то знал, куда он едет. Вот откуда я знаю, что он туда не едет.

Морщины на его лице углубляются.