Онлайн книга «Сердце на Брайле»
|
– Да… то есть нет! – Что значит «да, то есть нет»? – Короче, я пытаюсь сказать, что да, выводы я сделал и начал пытаться, но иногда слова сами по себе вырываются… – Подведем итог… Учитель физкультуры выстроил вас в шеренгу… – Да, и пошел за ключами от спортзала… – Вы все построились и ждали его, так? – Так и было, месье, ждали. Всё именно так, как вы говорите… – И именно в этот момент ты решил отличиться… Можешь еще раз повторить, что ты там сказал? Я почесал подбородок. Ситуация действительно была безвыходная. Я подумал, что бы сделал на моем месте д’Артаньян. – Вы просите меня повторить… – Да… – Если для того, чтобы мне стало стыдно, то это не очень любезно с вашей стороны… – Говори, или я позвоню твоему отцу! Он сделал вид, что уже тянется к телефону и ищет номер. Я запаниковал ужасно, потому что понял, что Счастливчик Люк знает, как меня подловить. – То есть повторить? – Да. – Ну, мы построились и ждали. Вдруг начался дождь. Знаете, месье Люк… то есть месье Геноле, когда огромные капли летнего дождя, похожие на мух, разбиваются о еще сухую плитку… – Избавь меня от своих литературных описаний… – Но литература очень важна, месье… – Мне всё равно, я хочу, чтобы ты повторил то, что сказал там, в шеренге… – Вы читали «Трех мушкетеров» Александра Дюма, месье? – Нет, я не читал «Трех мушкетеров»… А что? Ты прочитал? – Да… то есть почти… А вы знали, что Александру Дюма понадобилось целых три года, чтобы написать эту книгу? По одному на каждого мушкетера… – Нет, я не знал… Вдруг он снова вернулся к теме разговора: – Ладно. Ну? Я по-прежнему хочу знать, что ты там сказал… – Что я там сказал? Вы действительно хотите знать? Короче, я сказал: «Ну и что нам теперь дальше делать? Петушка теребить?» На несколько секунд завуч потерял дар речи, словно до сих пор не расслышал моей фразы. Мне показалось, он вот-вот улыбнется – ну или расплачется, было сложно сказать. – Ты меня расстраиваешь, мой мальчик, так расстраиваешь, ведь ты же неплохой парень… – Конечно, месье. – И можешь многого добиться… – Наверняка, месье. Тут вопрос в подходе к учебе, как говорят специалисты. – Ну что, порадуем твоего отца? Зараза. И вот оно, внезапное чудо. Я вдруг вспомнил статью из местной газеты, в которую папа заворачивал испачканные инструменты. Ход конем. Прямо битва д’Артаньяна и де Жюссака. – Слушайте, месье, я сейчас немного ухожу от темы, но вы просто отлично выступили на гонке в воскресенье. Я уже было подумал, что противники вас догонят, но есть еще порох в пороховницах… Туше. Прямо как Бикара́ со шпагой в бедре, только у этого – колёса в сердце. Счастливчик Люк действительно был чемпионом любительских велогонок и всё свободное время проводил в седле. Забавно думать, что вот у него уж точно всегда болит зад. – Ты там был? – Да, – сказал я, изо всех сил пытаясь припомнить ту самую заметку в газете, – и могу вам сказать: так всех обставить! Да я такого никогда не видел. Даже на «Тур де Франс»! По-моему, вы могли бы стать профессионалом, настоящим чемпионом. – Возможно, но надо столько тренироваться… никогда не хотел: здоровье прежде всего! – Вы правы… Здоровье – это очень важно… Но мне кажется, что самое главное в гонке – это не стартовать слишком быстро, чтобы не выдохнуться, прям как в учебном году… – Я надеялся, он оценит это сравнение. – Можно я пойду? А то уже темнеть начинает… – И чтобы больше я не слышал о тебе никаких глупостей. И попробуй мне еще раз выразиться в подобном ключе. Тут же позвоню твоему отцу, и ему вряд ли это понравится. – Это точно. Я вышел из кабинета. Ну вот, со всеми этими приключениями пропустил школьный автобус. Издали я увидел, что Хайсам и его отец в каморке собираются сыграть партию в шахматы. Мне хотелось пойти к ним, чтобы смотреть за игрой, объедаться лукумом и больше ни о чём не думать – что может быть лучше шахмат в такой ситуации? Однако я решил, что лучше отправиться домой, поскольку уже достаточно отличился за этот день. Уважаемый египтянин заметил меня издалека и поднял руку в знак приветствия. Из-за круглых очков в черепаховой оправе он по-прежнему походил на большую тихую сову. Бесконечно умиротворенную. * * * Пока я добирался до дома пешком, солнце уже начало спускаться за деревья. Я пошел через небольшой лес, который тянулся вдоль дороги. Здесь, среди деревьев, наш учитель биологии разбил прудик и наблюдал за головастиками и лягушками. В прошлом году я додумался вылить туда средство для мытья посуды, отчего некоторые лягушки подохли – их нашли потом пузом кверху, – а другим я серьезно навредил. Убийство амфибий вышло совершенно случайно – я поклялся в этом Счастливчику Люку. Однако он поверил мне только наполовину, и, чтобы доказать мою любовь к природе и возместить ущерб, мне пришлось все зимние каникулы ухаживать за прудом. Потом, в том же году, месье Дюбуа всё равно заставил нас изучать лягушачьи рефлексы: он разрезал одну из них и нацепил кучу электродов. Да уж, ну и стоило после такого учить меня уважению к лягушкам и любви к животным. Я спустился по склону и обогнул громадные дома у въезда в деревню. Прямо возле церкви я столкнулся с девочкой из моего класса. Мари… Мари что-то там… не помню уже. Сперва я подумал развернуться и пойти в другую сторону, потому что ну правда… Но так как она тоже шла по направлению к деревне, а я и так уже всюду опаздывал, я просто замедлил ход, стараясь случайно ее не перегнать. Но девчонка повернулась, увидела меня и, вместо того чтобы сбежать, как я надеялся, остановилась и помахала рукой. Я крепко влип. – Думаешь, сегодня пойдет снег? – спросила она. – Эй! Ну хватит! Как будто ты никогда не несешь всякую хре… чушь?! Девочка задумалась над ответом. – Знаешь, нет, никогда такого не было. Не похоже, чтобы она сильно этому обрадовалась. – И вообще всё это из-за папиных поршневых пальцев, но ты вряд ли поймешь. – Думаешь? Что-то упорно вертелось на языке… Ее имя… Мари… Мари… Мари… что же там? – Это точно, поверь, – произнес я наконец. Чтобы так ответить, я принял серьезный вид, потому как уж в этом вопросе я был уверен. Нет, здесь меня не провести, я точно покажу себя с лучшей стороны. Тут я тоже ошибся, но это вы потом увидите. За несколько минут мы не произнесли ни слова. Моя голова была занята поисками ее имени… Оно так и вертелось на языке, но всё время ускользало. Я тайком поглядывал на девчонку. Волосы у нее были рыжие, такие сильно кудрявые и закрывали половину лица, разлетаясь во все стороны. Она казалась аккуратной, как японская куколка. А я вспомнил, что уже три дня не мылся в ду́ше, и тут же поклялся себе исправить положение сегодня вечером – ради самоуважения, чего там! Я задумался, чем бы таким ее поразить, потому что история с Ниццей раздражала меня, задевая гордость. Вдруг мне пришла в голову идея: |