Онлайн книга «Сотерия»
– Что тебя, студентку, кинули на борьбу с одним из опаснейших пациентов, ты решила подойти к терапии нестандартно и вот, пожалуйста, все живы, здоровы. – Если так всё преподнести, то, может быть, получится, но меня обвинят в совершенно антинаучном подходе к решению данной проблемы. – Для тебя это так важно? – поморщился он. – Ты всё равно не будешь психиатром. – Герман, мне страшно, – честно призналась я. Он обнял меня за плечи и прижал к своей груди, в которой ровно и спокойно билось сердце, любящее и любимое. 10.23. Мы почитали вместе книгу, которой он был увлечен, когда я приехала утром. Это был тот самый роман «Узорный покров». Оказывается, он попросил его у своей матери, чтобы, как и я, сравнить литературу и кинематограф. Теперь же мы отправились в тренажерную комнату. – Я поклялся себе, – сказал он, – что больше никогда не сяду в это инвалидное кресло. 11.41. После занятий спортом Ваня проводил его в душ. Я сидела в комнате для персонала, когда зазвонил телефон моего коллеги. Это была Женя. Я не стала ей отвечать, а просто отнесла аппарат в душевую санитару. Он вышел оттуда, оставив меня внутри с открытым краном и раздетым Германом. – Тебе протереть спинку? – весело предложила я, глядя на его сильные плечи. – Как тебе не стыдно? – усмехнулся он, стоя под струёй воды, что текла сверху, и упираясь в стены. – Да ладно тебе… Я прикрыла входную дверь так, чтобы было слышно, когда кто-нибудь её откроет, растянула ширму и намылила мочалку. Он повернулся ко мне лицом, а я смотрела ему исключительно в глаза. Одно дело, когда ты видишь обнаженным пациента, которого не воспринимаешь, как особь противоположного пола, а другое – когда перед тобой стоит твой любимый мужчина, и в этот момент тебе нужно отключить все эмоции и забыть про свои гормоны. – Может хватит? – не выдержал он, когда я пыталась намылить его волосы шампунем. – Что такое? – удивилась я, не скрывая улыбки. – Ты меня смущаешь, – признался он. – Вот как? Чем же? – выпытывала я. – Ну, допустим, ты начала с головы… Ты будешь до конца спускаться? Я окинула взглядом его тело. К горлу подступил комок, и я почувствовала, как в груди мощными толчками о рёбра восхищается им сердце. Пульс был слегка учащен, но его сила, с которой он стучал в моих сосудах была слишком велика. Стараясь не выдать своих мыслей, я уверенно смотрела на Германа, на его сильные плечи, грудь, шею, аккуратную щетину… – Как пожелаешь… – довольно двусмысленно произнесла я. – Надеюсь, к этому времени вернётся санитар. – Нет, не вернётся. Ему позвонила его девушка, и это надолго. – Тогда я сам справлюсь. Он попытался отвернуться, но я ухватила его за талию. Его рука скользнула по моей шее, а губы слились с моими. На меня стекала пена с его волос и вода сверху. Я вся промокла. Да и пусть! Стало невыносимо жарко. – Твой шов! – вспомнил он. – Что? – удивилась я. – Он ведь намокнет. – Герман, мне давно уже разрешили его мочить. – Я знаю, что ты вылечишь меня и проведешь через тьму, которая ослепила меня… Я знаю, что ты – начало моей новой жизни, ведь на этот раз я уверен в том, что влюблен… И все же, я жду, когда ты разрушишь мой мир до основания, ведь именно благодаря тебе, всё это, весь этот бред имеет смысл, – в нем трепетал живой огонь, что молил о пощаде. – Мы близки к финалу, – сообщила я. – Твоя вселенная скоро падёт под натиском реальности. Мы продолжили наш прерванный поцелуй. Я окончательно вымокла. – Давай, дальше сам, – я протянула ему мочалку, а сама подошла к шкафчику с полотенцами, взяла оттуда махровую ткань и сняла футболку, оставшись в лифчике и мокрых джинсах. Надо было просушить шов и волосы. Когда я закончила, то, обернувшись, увидела внимательный взгляд моего подопечного, скользивший по мне. – А тебе не стыдно? – заметила я. – Мне? Нет, – ответил он и выключил воду. Я подала ему полотенце, и он, закутавшись в него и опираясь на стены, подошёл к кушетке, возле которой я стояла. – Я соскучился, – произнес он, протянув меня к себе за бедра. Его пальцы скользнули по моему шву. Я вздрогнула. – Что такое? – удивился он. – Теперь это моё слабое место, – призналась я. – Я же обещал тебе, что никогда не причиню вреда. Он бережно провел по рубцу. – Я уродлива? – спросила я. – Ты прекрасна… – выдохнул он, опустившись на колени, косясь губами моей поврежденной кожи. Я улыбнулась и прижала его голову к своему животу. Вода с его волос текла по моему телу. За дверью раздались шаги. Мы были за ширмой, поэтому не сразу увидели Ваню, вошедшего в душевую. – Развратники! – усмехнулся он, обнаружив перед собой такую картину. – Здесь есть фен? – поинтересовалась я у санитара, отходя от Германа. – Есть, а зачем тебе? – глядя на мои мокрые волосы и руки, прикрывающие верхнюю часть туловища, уточнил он. – Рубашку высушить. – Повесь на солнышке. Я тебе дам другую. 12.29. Он принес мне чистую белую футболку. – Держи, это Германа, – произнес он. Я надела её, утонув в белоснежной ткани. – Великовато, – заметила я. – Сойдёт, – улыбнулся мне мой подопечный. Я тяжело вздохнула, и мы втроём отправились в столовую, когда Герман оделся. Пока они обедали, я прополоскала от мыла свою одежду и повесила сушиться на верёвке с обратной стороны клиники. 13.17. – Странно, мама сегодня не приезжала, – вспомнил Герман, садясь на кровать. – Может быть, она приедет вечером, – подбодрила я его. – Возможно. – Что будем делать? – Спать… – Ты устал? – Да. А ты нет? – Я тоже. Обнявшись, мы крепко уснули. В его мир мы больше не возвращались. Какой теперь в этом был смысл, если нам и в реальности хорошо вдвоем? 15.47. Мы проснулись и отправились на прогулку. В саду было прохладно. – Прости меня, – произнес Герман, сидя на скамье рядом со мной. – За что? – удивилась я. |