Книга Зеркала и галактики, страница 241 – Елена Ворон

Лайна вышла первой, пилот – за ней, оттеснив меня. Он так и не дал нам попрощаться: вывел Лайну из гостиницы и сразу усадил в глайдер.

Я смотрел, как оторвалась от земли изящная машина, как взяла курс на Жемчужную лагуну и растаяла в небе, где в холодной синеве распустили белые щупальца набежавшие перистые облака. До свидания, Лайна…

Наш капитан стоял рядом и тоже смотрел вслед глайдеру.

– Мистер Смоллет, – упрекнул я, – вам ничего не стоило задержать пилота в баре.

– Сильвер не дурак, – проговорил он задумчиво. – Неужто не соображал, что делает?

– Он хотел как лучше. А вы…

– А я бы не взял тебя в рейс. Ты бы сейчас обесчестил девицу, а на борту мучился бы раскаянием. Так и до беды недалеко.

Я молчал. Неправда. Это не называется «обесчестил». Мы с Лайной помолвлены; мы любим друг друга; мы оба этого хотели… Но я не стану объяснять это капитану. Наверное, он желает мне добра.

Хорошенькую услугу чуть было не оказал мне Сильвер. Остался бы я на Энглеланде – без Птиц и прочих сокровищ. И Лайна бы за меня замуж не пошла.

Я вернулся к вопросу, который не давал мне покоя:

– Мистер Смоллет, вы встречались с Чистильщиками?

Он отвернулся. Ветер шевелил его седые волосы.

– Какие они? – спросил я.

Он не ответил, лишь чуть заметно ссутулился.

– Мистер Смоллет, – меня пронзила внезапная мысль, – а вы сами – кто?

Капитан зашагал вдоль берега к лесу. Казалось, он убегает и от моих вопросов, и от неприятных ответов.

Кто он? Человек? Чистильщик? Мы с Томом ни черта не выяснили; даже в галактической сети сведений не нашли. Не успели – Шейла помешала.

Я двинулся в гостиницу. Наш с Лайной праздник капитан испортил; а как там дела у Тома с Шейлой? Ну как наш лисовин в приступе раскаяния – с чего бы нам раскаиваться, хотел бы я знать? – ну как накличет он треклятых Чистильщиков?

Что-то неправильно в этой затее. Почему я не могу сам разобраться, а вынужден полагаться на туманные намеки космолетчиков? Хоть бы посмотреть, на кого похожи Чистильщики. И убедиться, что наш капитан не из них.

Я вернулся к себе. В комнате чувствовался аромат Лайниных духов. Я постоял, вдыхая ускользающий запах. Лайна, девочка моя любимая. Королева Кэролайн. Дождись меня.

Включив комп, я попытался снова выйти в галактическую сеть. Черта с два. Мучился до сумерек безо всякого толку. Быть может, Том-лисовин помнит код доступа, который мы случайно подобрали?

Я спустился в вестибюль. Шейла сидела на своем месте за стойкой. В вазочке перед ней стояли фиолетовые с зеленым отливом перья – не иначе как из маски Тома, потому что у Птиц перья другие. Шейла перебирала их и поглаживала; взгляд был туманный. Тогда я поднялся на третий этаж, где мать поселила космолетчиков и лисовина. Постучался в дверь номера. Том не отозвался. Спит? Я заглянул. Никого не видать. И в душевой его нет.

Снова спустившись, я подошел к Шейле.

– Где Том?

– У себя.

– Нет его там.

Шейла прерывисто вздохнула, а обычно веселые карие глаза влажно блеснули.

– Что с тобой?

У нее дрогнула нижняя губа, ресницы опустились, скрывая мокрый блеск глаз. Мэй-дэй! Том умудрился ее обидеть?

– Послушай, если он что-то сделал не так, я набью ему морду.

Шейла моргнула, и на ресницах повисли слезинки.

– Джим, – она улыбнулась, – ты умный-умный, но при этом глупый-преглупый. Вы завтра улетаете – вот и все, что не так.

Собираясь продолжить поиски, я повернулся к входной двери. За стеклом наступающая ночь боролась с желтым светом фонарей. Фонари побеждали, длинная лестница была залита светом. На верхней ступеньке сидел Рысь, перед ним столбиком стоял поюн Александр, а рядом примостился капитан Смоллет. Капюшон его куртки был откинут, и я признал капитана по белым волосам. Что они делают там втроем? Я вышел.

– Мяу, – пожаловался котун мистеру Смоллету.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Рысю поюн.

– Мяу, – печально повторил Рысь.

– Я люблю тебя, – безнадежно ответил Александр.

Моя тень вытянулась на ступенях, и капитан Смоллет обернулся.

– Что скажешь, Трижды Осененный? – Он почесал Рыся за ухом, и котун замурлыкал.

– Я люблю тебя, – горько проговорил поюн.

– На месте Сильвера я не отпускал бы зверей трепать языком направо и налево.

– Пожалуй, – согласился капитан. – Пойдем-ка, – он подобрал поюна под брюшко и поднялся на ноги. – Где Сильвер?

– Не знаю.

Мы пошли искать бывшего навигатора; Рысь бежал с нами, вился под ногами у капитана Смоллета. Собственно говоря, мне был нужен не Сильвер, а Том; я надеялся, что найду его с космолетчиками.

Они ужинали в ресторане: первый помощник Дэниэл Эрроу, планет-стрелок Грей и техники Мерри и Андерсон сидели в центре зала. Аппетитно ели и весело что-то обсуждали. Бывший навигатор и чернобровый пилот устроились у дальней стенки; сидели над остывшей едой и тоже что-то обсуждали, тихо и сосредоточенно. Даже не заметили, как подошли мы с капитаном Смоллетом.

– Не могу… – расслышал я голос Сильвера.

– Зачем было начинать? – хмуро перебил Хэндс.

– …не могу воевать с детьми, – докончил Сильвер и дернулся, увидев рядом с собой капитана и меня. – Джим, ты не знаешь, где Том?

– Сам его ищу. – Я был разочарован. Куда запропастился лисовин?

– Садитесь, – предложил Хэндс. – Мистер Смоллет, что вам заказать?

– RF-пилота под соусом, – капитан спустил с рук поюна; Александр пробежал по столику к хозяину, а Рысь прыгнул капитану на колени, едва тот уселся в кресло.

Я тоже уселся, хотя радушие Хэндса мне показалось наигранным.

– Вот что, господа самозванцы, – заговорил мистер Смоллет. – Вдвоем вы мне на борту не нужны, я беру одного. Пилот в рейсе нужнее повара, поэтому летите вы, Израэль.

Чернобровый Хэндс уставился на капитана с непонятным выражением. У бывшего навигатора кровь отхлынула от лица, биопласт сделался пепельным.

– Почему? – хрипло вымолвил Сильвер.

У мистера Смоллета сузились глаза.

– Не догадываетесь?

– Нет, сэр.

– Я люблю тебя, – произнес поюн, покачиваясь у Сильвера на плече.

Хэндс метнул на болтуна взгляд – поюн чуть не опрокинулся, вцепился коготками. А я узнал голос, которому зверек подражал: голос самого Хэндса.

– Мне не нужна влюбленная пара, – жестко сказал капитан.

У меня аж скулы свело: извращенцев я на дух не выношу.