Книга Смертельный отпуск, страница 34 – Владимир Колычев

— Да ничего. И Матвейчук жив-здоров.

— Был я у Матвейчука, — кивнул следователь. — Он мне все рассказал.

— А с Талым говорили?

— И Талого допросил.

— И? — Игнат приложил ко рту кулак, чтобы скрыть усмешку.

Неужели Талый ни в чем не виноват, а ножом Игнат ударил сам себя?

— Говорит, что не нападал ни на кого.

— Просто забрался во двор, просто шел с ножом.

— Путь хотел сократить. К морю.

— А нож, чтобы калитку открыть?

— Ножа не было. Нож он у тебя отобрал.

— Самооборона?

— Талый утверждает, что да, он всего лишь защищался.

— Но вы же ему не верите?… Есть свидетели, есть потерпевшие. Улики есть, наконец.

— И свидетели есть, — кивнул Телятников. — И потерпевшие. И нападение было… Врет Талый, врет. И то, что Яковецкую, тетю твою, не убивал, и то, что Блажко не трогал. Ну и Петелина…

— Врет.

— И верить ему нельзя.

— А что насчет алиби?

— Алиби, алиби… С Котляровым Талый был. На Котлярова ссылается.

— С Котляровым Талый и был. На месте преступления. Сначала здесь, а потом они к пещерам пошли Петелина убивать.

— Есть еще люди, которые могут подтвердить алиби.

— Неужели Баштан? Не знаю его фамилию?

— Да нет, какая-то женщина.

— Маруха, может, какая-то. Такая соврет, недорого возьмет.

— Ну да, Талый будет выкручиваться, — кивнул Телятников.

— Сам-то ты что думаешь, он или не он?

Игнат задумался. На месте Телятникова он с удовольствием бы навесил все на Талого. Даже если этот уголовник не виновен, все равно угрызений совести не будет. Отбросы общества не жалеть нужно, а утилизировать.

Но Игнат-то находился на своем месте. Он потерял свою любимую тетю, и ему нужна правда, а не оправдание собственной беспомощности, завуалированное под классовую ненависть к уголовной нечисти. Ведь может оказаться, что Талый не убивал. Но, скорее всего, на нем кровь.

— Думаю, он.

— Ну что ж, будем работать.

— Есть еще один вариант, — сказал Жуков.

— Один? — И недовольно, и с надеждой посмотрел на него следователь.

Не хотел он рассматривать дополнительные версии, но если в единственном числе и ничего серьезного, то можно и послушать.

— И вилами по воде.

— Давай!

— Вернее ножом… Нож мне тут один товарищ добровольно отдал. Если на нем кровь, тогда можно говорить… — Игнат сделал паузу, выжидательно глядя на Телятникова.

Если следствию интересно, он расскажет о Давиде все, что знает. Но Телятников ничего не хотел слушать. И нож на экспертизу взял неохотно.

Зойку он допрашивать не стал, просто забрал ее с собой в морг на опознание. Для него это будни, а для нее — трагедия.

Зойка уехала, и вместо нее к плите встала Лия. На кухне Игнат ее и нашел. В кастрюле варился суп, в утятнице — соус. Жара на кухне невыносимая, но Лие хоть бы хны. Она-то в Сибири не жила, от жары не отвыкала.

— Ну что Телятников? — спросила она.

— Понравился ему Талый, — усмехнулся Игнат.

— В каком смысле понравился?

— В плохом смысле. Талый теперь у него во всем виноват.

— А Котляр?

— Ну и Котляр под подозрением.

— Котляра брать будут?

— Не знаю, меня не информировали.

— А надо бы… Хотя… — Лия застыла с ложкой в руке.

— Что хотя?

— Мне по-любому край! — Лия провела ложкой по горлу, не прикасаясь к нему. — Братва мне Талого не простит!

— Ну что ж, будем ждать Котляра.

Игнат встал в дверях, выглянул во двор. Жаль, тетя Вика не держала собаку.

— Там не только Котляр.

— Еще кто?

— Кто… Блатные, приблатненные, кому Баштан скажет, тот и пойдет.

— А он скажет?

— Не знаю, такая каша заварилась… Баштан осторожный, Баштан буром не прет. И вряд ли он Талому что-то говорил. Я думаю, Талый сам пошел, на свой страх и риск. Котляр отказался, а он пошел.

— Осторожный, говоришь.

— Но мстительный. Тебя, может, и не тронет. Ты мент, за тебя особый спрос. А за меня кто подпишется?…

— Не бойся, я с тобой! — вспомнив название нашумевшего фильма, улыбнулся Игнат.

— С тобой не боюсь… Это правда насчет Хабаровска?

— Вместе поедем. Там и распишемся, — немного подумав, сказал Игнат.

О полноценной свадьбе сейчас не могло быть и речи: траур, все дела. А по-тихому расписаться можно, почему бы и нет? А на следующий год свадьбу сыграть. Летом. Здесь. Будет здорово.

— Это предложение?

Игнат повернулся к Лие и посмотрел ей прямо в глаза.

— Да!

— Так просто?

— Можно заказать столик в ресторане. Будет красиво.

— Кстати, о ресторане. Мне вчера уже прогул поставили. Могут и привлечь. За тунеядство, — усмехнулась Лия.

— Заявление напиши. На увольнение.

— Может, пока лучше на отпуск? — спросила девушка.

— Можно пока в отпуск, — кивнул Игнат.

— Я в этом году не отгуляла. А Хабаровск может сорваться.

— Может?

— Если со мной вдруг что-то случится, — пожала плечами Лия.

— Тогда не будем загадывать.

— Но заявление нужно написать.

— Прямо сегодня и пойдем.

— В ресторан?

— А что, какие-то уголовники могут превратить мой любимый поселок во вражескую территорию? А не слишком ли много для них чести?… Но у меня условие. — Игнат обнял Лию за талию и привлек к себе. — Сначала ты должна…

Он нарочно оставил фразу без продолжения.

— А швы не разойдутся? — загадочно улыбнулась девушка, прильнув к Игнату.

— А у меня швы не на животе… Сначала ты должна накормить меня обедом. Твой борщ так вкусно пахнет!

— Ну, во-первых, не мой, а Зойкин. А во-вторых, мой борщ пахнет еще вкусней. Пальчики откусишь. Вместе с ложкой!

Игнат улыбнулся. Он ничуть не сомневался в кулинарных и прочих способностях Лии. И с удовольствием поселился бы с ней здесь, на берегу моря. А что, дом у него уже есть, мама второй дом ему под присмотр оставит. Виноделием можно заняться в свободное от основной работы время. Любимая женщина, прекрасный климат, хорошее вино — не жизнь, а малина.