Книга Лекарь Империи, страница 11 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Григорий, оставшийся без ожидаемой поддержки, только злобно пыхтел себе под нос, но возразить Волкову не посмел. К счастью для моих ушей, наша смена как раз подошла к концу.

Процедура закрытия была довольно нудной, но необходимой. Сначала мы сдали остатки сильнодействующих препаратов и пустые ампулы дежурной медсестре на подстанции, которая все тщательно пересчитала и занесла в специальный журнал.

Затем Григорий, как старший, заполнил еще несколько бумаг — отчет о проделанной работе, заявку на пополнение укладки, расписался в журнале приема-сдачи дежурства. Я в этом процессе участвовал постольку-поскольку — подавал ему нужные бланки, сверял номера пломб на ящиках, да и просто стоял рядом, чтобы он не чувствовал себя совсем одиноким в этом бумажном море.

Теоретически, адепт должен был помогать во всем, но Григорий, все еще дуясь на меня, предпочитал большую часть делать сам, лишь изредка бросая в мою сторону короткие, не терпящие возражений команды. Наконец, когда последняя подпись была поставлена, и ключ от нашей «кареты» лег на стол дежурного механика, мы были свободны, как ветер в поле. Ну, или как два выжатых лимона.

Я вышел с подстанции, ощущая дикий голод. День выдался тот еще. По пути домой завернул в свою любимую шаурмичную. Небольшой ларек, затерявшийся в одном из проходных дворов, но шаурму там делали — пальчики оближешь!

Хозяин, колоритный армянин по имени Ашот, был мне уже почти как родной. Мы с ним познакомились еще в первые дни моей «новой жизни» в Муроме, когда я гуляя по городу, набрел на его заведение.

— О, Илюха, дорогой, проходи! — радостно приветствовал он меня, сверкая золотым зубом. — Как смена? Опять мир спасал?

— Да так, Ашот-джан, помаленьку, — усмехнулся я. — Как обычно, то пожар, то наводнение. Сделай мне, пожалуйста, двойную, с острым соусом. И побольше мяса, ты же знаешь.

Ашот понимающе подмигнул и принялся священнодействовать над вертелом с ароматным, шипящим мясом. Он всегда клал мне порцию побольше, чем остальным, говорил, что «лекарь должен хорошо кушать, чтобы силы были людей лечить».

Приятно, когда тебя ценят, пусть даже и за стойкость к его фирменному острому соусу. Через пять минут я уже шел по улице, с наслаждением вгрызаясь в сочную, горячую шаурму. Божественно!

Дома меня встретила моя единственная сожительница — наглая, рыжая кошка по имени Морковка, которую я подобрал на улице пару недель назад. Она тут же принялась тереться о мои ноги, требуя свою порцию внимания и, разумеется, еды.

Квартирка у меня была, прямо скажем, не ахти. Старая, с обшарпанными стенами, практически голая. Из мебели — только кровать, стол, стул да старый шкаф, чудом доживший до наших дней. Увы с моими финансами вариантов иных пока не было.

Когда я ощутил себя Ильей Разумовским, студентом первого курса Владимирского медицинского института, то понял, что судьба или кто там еще решивший перенести меня не была благосклонной.

Если коротко Илья Разумовский, в теле которого я очутился, был сиротой. Воспитанником детского дома, который сам сумел поступить в медицинский институт по бесплатной государственной квоте для таких сирот как он. То есть приходилось полагаться только на собственные силы.