Книга Лекарь Империи, страница 8 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Григорий, наконец, закончил с протоколом выезда и вышел из квартиры. Хозяева принялись рассыпаться в благодарностях. Василий, увидев меня, тоже подошел и еще раз пожал мне руку.

— Спасибо тебе, Илья, — сказал он уже более уверенно. — Ты уж извини, если что не так. Мы обязательно сходим с Сенькой к лекарю, проверим легкие. Вот только немного в себя придем.

Жена его тоже что-то лепетала про благодарность и ближайшее будущее. Я лишь криво улыбнулся и еще раз настойчиво попросил их не затягивать с обследованием. Они горячо заверили, что все сделают «буквально на днях». Ага, как же.

Мы с Григорием начали спускаться по лестнице. Он тут же принялся читать мне очередную нотацию.

— Вот видишь, Разумовский, — бубнил он. — Не нужно людей заставлять лечиться. Они сами знают, чего хотят, а чего нет. Твое дело — первую помощь оказать, а дальше пусть сами решают. А ты лезешь со своими диагнозами, пугаешь народ…

Я его почти не слушал. Все мои мысли были заняты другим.

Когда же она подействует? Я специально немного замедлил ход, пропуская Григория вперед. Мы уже были на первом этаже. Григорий толкнул входную дверь и вышел на улицу. Я же сделал вид, что у меня развязался шнурок, и наклонился, чтобы его завязать. Про себя чертыхнулся: «Может, слишком маленькую дозу дал? Оно ведь не могло не сработать!»

Я ведь той самой «заряженной» мазью, что давал Софье Николаевне, незаметно мазнул и по руке Сеньки, когда давал ему конфету. Только зарядил её негативными частицами на этот раз. Совсем капельку, чтобы вызвать легкое, но заметное ухудшение симптомов того, что они принимали за «Стеклянную лихорадку».

Легкий спазм бронхов, усиление кашля — ничего опасного, но достаточно, чтобы напугать родителей и заставить их действовать немедленно. Жестоко? Возможно. Но жизнь ребенка дороже ложного спокойствия.

И тут мои расчеты оправдались. Входная дверь с грохотом распахнулась, и в подъезд влетел Григорий. Глаза у него были вытаращены, лицо перекошено от испуга.

— Разумовский! Быстро наверх! — заорал он, не помня себя. — Мальчику… Сеньке… ему совсем плохо стало! Задыхается!

И он, не дожидаясь меня, понесся по лестнице наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Я усмехнулся. План сработал. Я не спешил. Спокойно завязал шнурок и медленно пошел следом.

Я-то знал, что ничего по-настоящему страшного с Сенькой не произошло. Просто небольшой, контролируемый «толчок» в нужном направлении. Иногда, чтобы спасти человека, его нужно сначала как следует напугать.

Медицина, она такая — многогранная.

Мы буквально вломились в приемное отделение детской больницы, громыхая каталкой с бледным, тяжело дышащим Сенькой. Григорий, отпихнув меня в сторону, тут же принялся тараторить, обращаясь к выскочившей навстречу медсестре:

— Мальчик, восемь лет, Ветров Арсений Васильевич! Острое ухудшение на фоне предполагаемой «Стеклянной лихорадки»! Цианоз кожных покровов, дыхание затруднено, тахипноэ до тридцати в минуту, сатурация, предположительно, низкая! В пути проведена симптоматическая терапия, эфирная поддержка минимальная, так как адепт… — тут он покосился на меня, — … не обладает достаточной мощностью для полноценного вмешательства! Требуется срочный осмотр и, возможно, реанимационные мероприятия!