Книга Лекарь Империи, страница 121 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Опаньки! А вот это уже действительно интересно! — Фырк тут же забыл о своих откровениях и с любопытством уставился на Пыльнова. — Обвинители! Очная ставка! Прямо как в детективных сериалах! Посмотрим, кто же там так сильно на тебя обиделся, двуногий! Может, это та самая уборщица теть Валя, которую ты своей «порфирией» до икоты напугал? Или, может, Шаповалов решил тебе отомстить за «урок»? Интрига, однако!

Меня снова повели по тем же гулким коридорам и привели в уже знакомый кабинет следователя Мышкина. Сам Мышкин сидел за своим столом, невозмутимо перебирая какие-то бумаги. А вот напротив него, на стуле для посетителей, спиной ко мне, сидела женщина.

Я не мог разглядеть ее лица, но что-то в ее позе, в том, как она нервно теребила в руках сумочку, показалось мне смутно знакомым.

— Проходите, адепт Разумовский, садитесь, — Мышкин кивнул на свободный стул рядом с женщиной. — Сейчас мы проведем очную ставку с главным свидетелем обвинения. Госпожа Ветрова, — он обратился к женщине, — пожалуйста, подтвердите, что перед вами находится тот самый лекарь, который…

Женщина медленно обернулась. И я едва не поперхнулся воздухом от удивления.

Марина Ветрова!

Мать Сеньки Ветрова, того самого мальчишки, которого я вытащил буквально с того света, сначала поставив ему правильный диагноз, а потом еще и ассистируя на сложнейшей операции у Преображенского!

Вот это поворот! Я же жизнь её сына спас! И она — главный свидетель обвинения? Что за чертовщина здесь происходит?

Картина Репина «Не ждали», только вместо революционера — я, а вместо удивленных родственников — инквизитор и женщина, которой я, по идее, должен был сниться в самых радужных снах как ангел-хранитель.

Я быстро взял себя в руки. Удивляться в этом мире я уже почти перестал. Чего можно было ожидать от ситуации, которая с самого начала пахла какой-то грязной подставой? Правильно, еще большей подставы.

Фырк на моем плече негодовал так, что его серебристая шерстка стояла дыбом.

— Ну это уже вообще ни в какие ворота, двуногий! Спасаешь их тут, понимаешь ли, ночей не спишь, Искру свою драгоценную тратишь, а они тебе — нате, получите обвинение! Да я бы эту Ветрову… я бы ей… все ее чакры прочистил! С обратной стороны! И без анестезии!

— Успокойся, Фырк, — мысленно остановил я его. — Истерикой делу не поможешь. Посмотрим, что она скажет.

— Проходите, адепт Разумовский, присаживайтесь, — следователь Мышкин указал мне на стул напротив Марины.

Голос у него был все такой же вкрадчивый и маслянистый, как будто он собирался не допрос вести, а продать мне подержанный пылесос сомнительного качества.

Мне стало даже немного интересно. Я спокойно прошел и сел.

Марина Ветрова тут же вжала голову в плечи и постаралась сделать вид, что разглядывает потрескавшийся линолеум. В глаза мне она упорно не смотрела. Ага, значит, совесть все-таки не совсем чиста. Или боится чего-то.