Книга Лекарь Империи, страница 50 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Разумовский, ты кладезь неожиданных знаний, — усмехнулась она, когда мы вышли. — То инфаркты у тебя, то блохи. Что дальше? Инопланетяне с марсианской лихорадкой?

Наша смена подходила к концу. Мы ехали на подстанцию сдаваться. Усталость давала о себе знать, но настроение было на удивление приподнятым. Меня радовало, что я ставил правильные диагнозы, при этом не расходуя запас «Искры». Это было просто замечательно.

Да и Вероника, кажется, окончательно оттаяла.

От ее первоначальной напыщенности и холодности не осталось и следа. Она оживленно рассказывала какие-то забавные случаи из своей практики, смеялась, и я невольно ловил себя на том, что мне с ней… легко. И даже Фырк сегодня был не таким язвительным, как обычно, а скорее, добродушно-насмешливым.

— Знаешь, Илья, — сказала Вероника, впервые обратившись ко мне по имени, когда мы уже подъезжали к больнице.

— А у тебя действительно талант. Настоящий. Я много с кем работала, но такого… такого чутья и таких знаний я еще не встречала. Тебе не на скорой пылиться нужно, а где-нибудь в серьезном диагностическом центре. Или в науку идти.

Я только улыбнулся. Приятно, черт возьми, слышать такие слова. Особенно от такой красивой и, как оказалось, умной женщины.

Мы приехали на пост. Вероника отправилась сдавать укладку (лекарства в пластиковых контейнерах выдававшихся каждой смене) и заполнять бумаги, а я уже собирался пойти в раздевалку, когда меня кто-то окликнул.

— Разумовский! Вот ты где! Я весь день тебя жду, молодой человек!

Я обернулся. Передо мной стоял не кто иной, как сам мастер-целитель Преображенский Вениамин Петрович, светило местной торакальной хирургии. Тот самый, которому я вчера помог со спасением Сеньки. Выглядел он немного уставшим, но в глазах его светился неподдельный интерес.

— Пойдем, — он положил мне руку на плечо. — Кое-кто очень хочет с тобой поговорить

От авторов Друзья, до 500 лайков добрались за сутки! И в полночь была дополнительная глава! Поднажмем? Добежим сегодня до 1000, чтобы и сегодня доп главу получить?)

Первое, что мелькнуло у меня в голове, когда Преображенский так решительно перехватил меня на выходе, было — Сенька! Что-то случилось с мальчишкой! Сердце тревожно екнуло. После вчерашней операции все могло быть.

Хотя вряд ли Преображенский пошел бы ко мне в таком случае.

— Вениамин Петрович, — я постарался, чтобы голос не дрогнул. — С Сенькой… с мальчиком Ветровым все в порядке?

Преображенский, заметив мою тревогу, ободряюще улыбнулся и положил мне руку на плечо.

— Можешь не переживать, Илья. С Сенькой все просто замечательно, насколько это возможно в его ситуации. Пришел в себя, порозовел, даже улыбаться пытается. Твоя вчерашняя интуиция и помощь сотворили чудо. Так что тут полный порядок. А разговор у нас будет совсем о другом. Пойдем.

Он уверенно повел меня по бесконечным, гулким коридорам больницы. Я никогда раньше не забредал так далеко от приемного покоя и нашей подстанции скорой помощи. Мы миновали какие-то лаборатории, процедурные, ординаторские, поднимались и спускались по лестницам.

Я терялся в догадках, а Преображенский только загадочно улыбался и молчал, как партизан на допросе.