Книга Лекарь Империи, страница 97 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Хватит увиливать, Фырк, — я скрестил руки на груди. — Давай начистоту. Ты что-то знаешь о других мирах, не так ли? Иначе откуда у тебя такие познания в человеческой натуре и такая осведомленность о том, что происходит в этой больнице еще до того, как я сюда попал? Я уж не говорю о твоем знании вещей которые в этом мире отсутствуют.

— А тебе-то какое дело, любопытный ты наш Варвара, которому на базаре нос оторвало? — Фырк нахохлился. — Мои знания — это мои знания! И я не обязан ими делиться с каждым встречным-поперечным адептом!

— Я не каждый встречный, Фырк. Я тот, к кому ты привязался, как ты сам выразился. И я действительно бывал в другом мире. И я знаю, что ты об этом знаешь. Так что, как видишь, ничего сверхъестественного в этом нет. Теперь твоя очередь колоться. Из какого ты измерения или, может, с какой планеты? Альфа Центавра? Туманность Андромеды? Или ты вообще местный, просто очень начитанный и обладаешь даром телепортации?

Фырк уставился на меня своими огромными синими глазищами, в которых плескалось такое неподдельное изумление, что я едва сдержал улыбку.

— Да не может быть! — пискнул он притворно. — Ты всё-таки был в другом мире?

— Не ломай комедию, Фырк! Я абсолютно серьезно, — кивнул я. — И, поверь, это гораздо интереснее, чем твои «совещания с главным бурундуком всея Империи». Так что, давай, выкладывай. Кто ты такой на самом деле?

— Ну… э-э-э… это совершенно секретная информация! — Фырк явно был в замешательстве, но все еще пытался сохранить хорошую мину при плохой игре. — Я дал подписку о неразглашении! Да-да! Самую страшную, магическую! Если я проболтаюсь, то превращусь в обычную, не говорящую белку! А это, знаешь ли, для такого гения, как я, хуже смерти!

— Ладно-ладно, верю, — я решил пока не давить на него. Все равно он сейчас ничего толком не скажет. Но то, что он так занервничал и начал выдумывать какие-то подписки, только укрепило меня в мысли, что я на правильном пути. — Можешь пока оставить свои тайны при себе. Но имей в виду, я все равно докопаюсь до правды. Рано или поздно.

Фырк что-то недовольно пробурчал себе под нос, но спорить больше не стал. Кажется, я его все-таки немного озадачил. Этот маленький хитрец явно что-то скрывал, и это «что-то» было очень интересным.

Тут я вспомнил про пациента, чья история болезни меня так заинтересовала еще днем. Ага, вот и его палата. Гераськин Семен Петрович, шестьдесят два года, послеоперационный период после резекции желудка по поводу язвы.

— Так, Фырк, хватит философствовать, — я прервал наш увлекательный диалог о множественности миров. — Давай-ка делом займемся. Вот этот пациент, Гераськин. Что-то мне его анализы не нравятся. Анемия нарастает, лейкоциты не снижаются, боли в животе непонятные… А ну-ка, слетай, посмотри, что там у него внутри происходит. Только очень внимательно.

Фырк недовольно фыркнул, но спорить не стал. Видимо, перспектива покопаться в чужих внутренностях его все-таки прельщала больше, чем абстрактные разговоры. Он метнулся в палату и уже через пару минут вернулся, на удивление, какой-то растерянный.