Книга Лекарь Империи 3, страница 111 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Ох, Илья, не нужно быть таким… озлобленным, — проворковала она. — А я ведь никого и не убивала. Это, кажется, в вашей версии событий была какая-то досадная ошибка. Может, это ты сам что-то там с анализами напутал, переволновался? А теперь пытаешься свалить свою некомпетентность на меня? Тебе бы свой талант диагноста-самоучки применять по назначению, а не для плетения интриг.

Я сжал кулаки под столом так, что костяшки побелели. Держи себя в руках, Разумовский. Дыши. Она именно этого и добивается. Провоцирует.

— Какая же она мерзкая гадюка! — зашипел у меня в голове Фырк. — Еще и издевается! Дай мне волю, двуногий, я бы ей сейчас в глотку вцепился! Был бы я материальным, она бы у меня сейчас была тонким слоем по стеночке размазана!

— Что, нечего сказать, Илья? — Борисова явно наслаждалась каждой секундой моего молчания. — Правильно. Говорят, молчание — золото. Вот и молчи. Может, научишься со временем не лезть, куда не просят.

Она отвернулась, намереваясь с триумфом заняться своими делами. Но я не собирался давать ей последнее слово.

— Почему же, есть что сказать, Алина, — произнес я ровным, почти безэмоциональным голосом. Она удивленно обернулась. — Ты говоришь, что тебя оправдали. Это так. Но давай смотреть на факты, а не на юридические формулировки. Факт в том, что был пациент, которому ты поставила неверный диагноз. Факт в том, что ты назначила ему смертельно опасное лечение. Факт в том, что анализы, подтверждающие мою правоту, нашлись в мусорном баке.

Я сделал паузу, глядя ей прямо в глаза.

— Система тебя оправдала. Это ее право. Но я — не система. И для меня ты — не коллега. Ты — опасный дилетант, который ради своих амбиций готов был убить человека. И пока я работаю в этом отделении, я буду следить за каждым твоим шагом, за каждым твоим назначением. И при первой же твоей ошибке, поверь мне, я сделаю все, чтобы она стала для твоей «карьеры» последней. Так что работай, Алина. Работай идеально. И молись, чтобы наши пути больше не пересекались.

Ее лицо перекосило от злости. Уверенность и снисходительность испарились, уступив место чистой, незамутненной ненависти.

— Да ты… — она зашипела, как змея, но договорить не успела.

Именно в этот самый момент дверь в ординаторскую с грохотом распахнулась, и в нее, как ураган, влетел Шаповалов.

— Так, хомяки, хватит прохлаждаться! — заорал он с порога. — Ночью привезли целую охапку тяжелых, нужно их быстро разобрать, пока они не…

Он осекся на полуслове. Его взгляд упал сначала на меня, потом на сияющую, как новый рубль, Борисову, потом снова на меня. Он мгновенно оценил наэлектризованную до предела атмосферу в кабинете.

— Я смотрю, у вас тут и без новых пациентов весело, — хмыкнул он. — Искры так и сверкают.

Он прошел к своему столу, бросил на него папку и с тяжелым вздохом посмотрел на меня.

— Да, Разумовский. Придется тебе потерпеть эту занозу в одном месте. Таков приказ нашей дорогой и горячо любимой главврачихи, а идти против Кобрук — себе дороже. Так что, увы, барышня остается с нами.

Он перевел тяжелый взгляд на Алину.