Онлайн книга «Лекарь Империи 4»
|
Он явно наслаждался моментом. Наслаждался своей маленькой властью, возможностью поставить на место «гения-самоучку», о котором гудела вся больница. — А до тех пор, — продолжил он, принимая важный вид, — будем вести пациента согласно утвержденным протоколам. Как больного с энцефалопатией неясного генеза. Стандартная схема — дезинтоксикация, КТ головного мозга для исключения инсульта или опухоли, токсикологический скрининг… — Идиот! Клинический идиот! — взвился у меня в голове Фырк, который уже успел выскочить из кармана и теперь невидимо сидел на плече Прилипало. — Пока они будут искать в его башке несуществующую опухоль и промывать его от несуществующих ядов, он просто остынет и помрет! Двуногий, сделай что-нибудь! Я смотрел на самодовольное лицо Прилипало и понимал, что спорить с ним бесполезно. Он не слышал доводов логики. Он слышал только шелест инструкций и голос собственного уязвленного эго. А время уходило. Спорить с этим самодовольным идиотом было все равно что объяснять слепому разницу между оттенками красного. Бессмысленно и контрпродуктивно. Он будет цепляться за свои дурацкие протоколы до тех пор, пока пациент не умрет, а потом разведет руками и скажет: «Мы сделали все, что могли». Нужно было действовать жестче. Я развернулся и, оставив Прилипало наслаждаться своей минутой славы, быстрым шагом направился в ординаторскую хирургии. Если не работает логика, нужно применить силу. Административную. Мне нужна была поддержка Шаповалова. — Игорь Степанович, у меня экстренная ситуация! — я ворвался в кабинет без стука. — Разумовский? — он удивленно поднял голову от каких-то бумаг. — Ты же, вроде, должен быть в первичке, спасать город от «стекляшки»! Что стряслось? — Тут особый случай, — я кратко, в двух словах, изложил ему всю историю: апатичный пациент, гипотермия, миотонический спазм, диагноз «микседематозная кома» и упрямство дежурного терапевта, который отказывается проводить жизненно важный анализ. — Прошу освободить меня от дальнейшего приема. Мне нужно лично проследить за этим пациентом. Шаповалов слушал, нахмурившись. Его реакция была не такой, как я ожидал. — Погоди, Илья. Это же терапевтический больной, — сказал он, откладывая ручку. — Там есть свои лекари. Они сами разберутся. Не лезь не в свою епархию. — Как же, справятся! — не сдержался я. — Там дежурит Прилипало! Он собирается делать ему КТ мозга, пока у пациента отказывает щитовидка! — Прилипало, конечно, тот еще фрукт, — поморщился Шаповалов. — Но он действует по инструкции. И формально он прав. А ты — хирург. Бюрократы! Бездушные, упертые бюрократы! Даже он, Шаповалов, который видел, на что я способен, в первую очередь думает о субординации и разделении полномочий. Для них протоколы и правила были важнее человеческой жизни, которая угасала прямо сейчас, в соседнем отделении. Я понял, что и здесь поддержки не найду. Не сказав больше ни слова, я развернулся и вышел из его кабинета. Пока я почти бегом шел обратно в терапию, лихорадочно соображая, что делать дальше? — я чуть не сбил с ног растерянную женщину лет пятидесяти. Она стояла посреди коридора, испуганно озираясь по сторонам. — Простите, вы не подскажете, где здесь терапевтическое отделение? — спросила она дрожащим голосом. |