Книга Стеклянный дом, страница 112 – Сара Пекканен

Я торопливо перехожу в ванную комнату и открываю аптечку. Здесь ничего, кроме безрецептурных лекарств – адвила, неоспорина, дейквила – и изысканных туалетных принадлежностей. В ванной пахнет жасмином и сандалом, так же как и от Бет. Источником аромата является баночка с лосьоном «Живанши» в верхнем ящике туалетного столика. Интересно, а где Бет хранит парфюм?

Затем до меня доходит, что она, по всей видимости, избавилась от стеклянных флаконов, чтобы дочь не превратила их в оружие.

В том же ящике рядом с лосьоном для тела стоит небольшой пузырек. Я беру его и читаю этикетку: «Сироп ипекакуаны». Я знаю, зачем нужен этот препарат. У одной из моих клиенток, с которой я работала много лет, был такой же. Девочка страдала от булимии и купила аптечный сироп, чтобы вызывать у себя рвоту. Вероятно, Бет использует его с той же целью.

Когда я думаю о другой вероятности, мурашки пробегают по телу. Я довольно быстро нашла это лекарство. Если Роуз роется в вещах матери, ей тоже известно о нем. Могла ли Роуз прыснуть несколько капель на устриц?

Проверяю пузырек. Он открыт, примерно половина израсходована. Я фотографирую его и быстро возвращаюсь в комнату – хочу посмотреть фото на комоде. Сразу замечаю: рамки тоже без стекла.

Разглядываю ряд фотографий. На первой – Роуз: здесь она совсем малютка, с огромными глазами на бледном личике, в длинной шелковой белой крестильной сорочке, которая выглядит как фамильная ценность. На следующем снимке Роуз на лошади берет барьер, на ней бриджи для верховой езды и элегантная черная куртка, девочка максимально сосредоточена. На центральной фотографии Роуз сидит за фортепиано, она одета в клетчатое платье с кружевным воротником, еще более старомодное, чем ее обычные наряды. Спина чересчур прямая – как в тот день, когда я видела Роуз в гостиной во время занятия по музыке. Я перевожу взгляд на следующее фото – похоже, что это выпускной вечер в начальной школе, – но что-то снова привлекает мое внимание к снимку, где она играет на фортепиано. Он будто бы выцвел от времени. Инструмент тоже выглядит по-другому. Я присматриваюсь и понимаю, что это вовсе не Роуз. Это Бет.

В юном возрасте Бет кажется зеркальным отражением дочери. Они похожи не только чертами лица и цветом волос, но и осанкой, и манерой держать руки над клавиатурой. Если бы не другая форма инструмента, я не заметила бы разницы.

Я не знала, что Бет играла на фортепиано. Никто об этом не упоминал.

Несколько раз щелкаю камерой телефона, затем снова зову Роуз, на случай если Бет крадется по ступенькам или Иэн прячется в коридоре.

В этой комнате я провела больше минуты, пора уходить. Выскальзываю наружу. У меня перехватывает дыхание. Дверь в комнату Роуз открыта. Я заглядываю туда и вижу ее сидящей за письменным столом. Роуз сверлит меня взглядом. Она знает, что я рыскала в комнате ее матери.

Возможно, Роуз открыла дверь в комнату Бет и тихо наблюдала за моими поисками. От этой вероятности я холодею от макушки до пят. Представляю, как девочка прокралась сюда, приблизилась сзади, пока я изучала фотографии на комоде, и ковер приглушил звук ее шагов.