Книга Стеклянный дом, страница 15 – Сара Пекканен

Я отключаюсь, меня не покидает ощущение, что Чарльз что-то утаивает. Мне кажется, он на секунду колебался из-за других планов, которые, возможно, отменяет сейчас ради встречи со мной. Была бы я хорошим человеком, вынудила бы Чарльза ответить честно. Но он мне очень нужен сейчас. Это единственный взрослый в моей жизни, который всегда был рядом.

* * *

Я встретила Чарльза, когда мне было семнадцать, на следующий день после того, как нашла портфель с деньгами.

В старших классах я подрабатывала – за минимальный оклад готовила сэндвичи в закусочной на Вестерн-авеню – улице, которая разделяет округ Колумбия и Мэриленд. Старалась брать как можно больше смен, и не только потому, что нуждалась в деньгах. Моя мать умерла от передозировки, когда мне исполнилось семь, с тех пор я жила у тети, и мозолить ей глаза совершенно не хотелось.

После недели работы в закусочной я наизусть знала ингредиенты всех тридцати двух сэндвичей с большого дисплея меню. Аккуратно положив на гриль нарезанные овощи и кусочки мяса, которые начинали шкварчать, я посыпала их сыром и затем при помощи длинной плоской лопатки выкладывала на свеженарезанный багет.

Моя первая получка составила семьдесят четыре доллара. Помню, как смотрела на тонкий прямоугольный листок в руках и думала, сколько всяких вещей хочется купить. Тетя запрещала краситься. Каждый год она покупала мне дешевую, хотя и добротную одежду из гипермаркета «Сирс»: темно-синие широкие брюки, шорты, пару однотонных футболок и свитеров. Но школьные годы от этого не становились радостнее.

Как же мне хотелось приобрести тушь или блеск для губ, может, даже джинсы с модными дырками на коленях и обувь на танкетке от Стива Мэддена, как это делали другие девочки.

Но вместо этого я пошла в ближайший банк, открыла сберегательный счет и вложила все деньги до последнего цента. Даже тогда я знала, что самое ценное, что я могу купить на них, – это свободу.

По закону я должна была оставаться у тети, пока не стану взрослой по мнению суда, назначившего ее моим опекуном. Но как только мне исполнится восемнадцать – через неделю после окончания средней школы, – я буду предоставлена сама себе. Тетя дала мне понять, что не собирается платить за мое дальнейшее обучение. Когда остальные старшеклассники говорили о поступлении в колледж или об академическом отпуске, я отмалчивалась и работала в две смены по выходным.

Я не питала никаких иллюзий относительно того, какой будет моя самостоятельная жизнь: съемное жилье в заплесневелом подвале, бутерброды с арахисовым маслом и овсянка на завтрак. Но все это было бы несравнимо лучше моего существования в тетином доме, где сам воздух был наполнен неприязнью. Я считала дни до своего освобождения.

Однажды поздним субботним вечером я нашла портфель. Мы вместе с напарником закрывали закусочную, и я ставила стулья вверх ногами на столы, чтобы пропылесосить полы. Сначала я и не заметила портфель. Он лежал под стулом, и его темно-ореховый цвет не бросался в глаза на фоне деревянной мебели зала. На портфеле не было никаких опознавательных знаков: ни бирки с именем владельца, ни монограммы. Недолго думая, я открыла его.