Книга Аметисты Серафимы Суок, страница 63 – Алина Егорова

Как назло, в голову ничего не приходило, кроме дурацких «сим-салабим» и «абра-кадабра». Надо что-нибудь достоверное.

Как там Зоська говорила? Пропадите сразу и навсегда? И не спросить ни у кого из одноклассников, иначе задолбают вопросами. И светиться не стоит, а то мало ли что.

Ничего не придумав, Быстрова полезла в интернет и бросилась шерстить магические сайты. Все было не тем.

В конце концов она решила не городить огород.

Переписка в WhatsApp

Кажется, эти бусы мама носила всегда. А может, и нет.

Детская память избирательна, Зоя помнила, как мама надевала их перед выходом. Они подходили к ее красивым, лавандового цвета глазам, таким же как у Зои. Зое было известно, что аметистовые бусы достались маме от ее матери, которую в их семье звали бабушкой Лёлей, и что бабушке Лёле их подарила сама Серафима Суок, с которой они жили в эвакуации по соседству.

У мамы была металлическая коробка из-под конфет, наполненная всевозможной бижутерией. Зоя называла содержимое коробки «богатством», мама – «опять ты все растащила».

Зоя в детстве любила перебирать мамины украшения. Закручивала змейкой цепочки, складывала из жемчуга узоры. Мама лишь вздыхала и просила только ничего не терять и не портить.

Лишь с бусами из аметистов играть мама не позволяла и хранила их отдельно, в привезенной из Алушты большой ракушке на верхней полке, куда Зоя уже умела залезать, но все равно бусы не трогала, только смотрела на них, когда мама этого не видела, чтобы ее не расстраивать.

Зоя знала, что эти аметистовые бусы маме дороги как память о бабушке, к тому времени уже скончавшейся.

«Подрастешь – будут твоими», – обещала мама.

С мамой было тепло и уютно. В ее присутствии в доме становилось как будто светлее; она вкусно готовила, напевая популярные в то время песни и пританцовывая. Они жили лучше, чем многие. Хорошо обставленная кооперативная квартира, каждый год поездки на юг, машина. Отец хорошо зарабатывал на нефтеперерабатывающем заводе, мама преподавала в школе рисование. Как же Зоя тогда была счастлива!

Все закончилось морозным ноябрьским днем. Детский сад уже неделю был закрыт на карантин, и скучающую Зою мама перед уходом на уроки отпустила поиграть в квартиру этажом ниже, к Рите и Лёве Нечаевым.

Рита училась в третьем классе, Лёве было пять лет – на год меньше, чем Зое. Он тоже остался без детского сада. Лёва считался взрослым, и занятые родители смело оставляли его на пару часов одного, пока не вернется из школы сестра.

В тот злосчастный день в шестом «Б» поменяли расписание, и в образовавшееся «окно» мама Зои Ирина Ростиславовна решила зайти домой, тем самым предопределив не только свою судьбу, но и судьбу своих близких – мужа Игоря и маленькой Зои.

Мрачные своей казенной суровостью люди ходили по квартире прямо в обуви, они что-то обсуждали, курили, создавая сквозняк, бесконечно открывалась и закрывалась входная дверь, и ее никто не думал запирать на замок. С работы вызвали папу, и он, взволнованный и растерянный, мялся в прихожей, словно и не хозяин тут вовсе.

О Зое тогда все забыли, а она, не понимая, но каким-то животным чутьем догадываясь, что случилось, наблюдала за происходящим из кладовки, в которую тихо прошмыгнула, прибежав домой из гостей.