Книга Медальон с пламенем Прометея, страница 65 – Юлия Алейникова

– Думаю, да, – кивнул Леша. – Камень большой, наверное, редкий и жутко дорогой. Зыков про него каким-то образом пронюхал и барона специально пас. Может, убивать и не хотел, а только ограбить, да так получилось. А потом, когда камень украл, отсиделся, осмотрелся и при первой возможности «сделал ноги». Спустя годы дочь Прудниковой выходит замуж за Зыкова, видит этот камень, рассказывает матери, та все понимает, но молчит ради счастья единственного чада. А вот когда Зыков развелся, вот тут уж она решила восстановить справедливость, и камень вернуть, и за отца отомстить. По-моему, логично.

– Железно! – поддержал товарища Саня.

– Я тоже так думаю, – кивнул майор. – Вопрос, как она это провернула, ведь в доме Зыкова ее в то утро никто не видел. Ломакин, вы график передвижения по двору и дому составили наконец?

– А то! Вот, неделю парились, – вытаскивая из-за шкафа свернутый трубочкой ватман, обиженно проговорил Саня. – Прям все до секундочки, все сто раз перепроверили, несколько раз переделывали, народ несознательный, путает, забывает, потом вспоминает, потом снова все сначала. Но мы всех нос к носу сопоставили, по сто раз допросили, и вот, пожалуйста! Мы их разными карандашами обозначили. Жильцов вот синим, а остальных красным, – объяснял Саня, придавливая сворачивающиеся края ватмана стаканами и чернильницей.

– Так, ну жильцов пока оставим. Давайте с красных начнем, по порядку. Это кто?

– Так, это молочница, она в этот дом года три ходит, если не больше.

– Ладно. Это точно не Прудникова. Следующий.

– Водопроводчик из ЖЭКа. Потом няня писателя Телегина, ну то есть не его, а дочери его. Это настройщик роялей, мужчина в тридцатую квартиру. Это врач из поликлиники, в седьмую. Проверяли. Это домработница в одиннадцатую, она шесть лет уже работает, я ее видел, документы проверял, – подробно рассказывал Саня, сверяясь со своими записями. – Дальше переводчица к поэту Беляеву. Он там Байрона, что ли, переводит, или Шиллера, или обоих, что ли? В общем, она к нему уже полгода ходит два раза в неделю, иногда один, помогает с подстрочным переводом.

– Стоп! Как зовут переводчицу?

– Ирина Владимировна, а фамилию я не успел уточнить, писатель ее и сам не помнит, их знакомые познакомили, фамилию спрашивать было неловко, – запинаясь, пояснил Саня. – Елки-палки!

– Именно! Немедленно к этому поэту. Выяснить все про переводчицу, кто их познакомил, когда и как, как эта переводчица выглядит, в общем, все. Телефон, адрес, и сразу мне отзвонись. Надо срочно Прудникову брать. Она это, я уверен!

– Бегу! – хватая куртку, на ходу выкрикнул Саня и затормозил в дверях. – А странно, да, что барон этот в один день с Маяковским умер?

– Что?

– Ну, я говорю, странно, что барон этот в один день с Маяковским умер, – повторил Саня. – Ну, я со школы помню, мне на экзамене этот билет попался, творчество Владимира Маяковского и годы жизни. И даже умер он, кажется, на Лубянке…

– Иди, литературовед, пока мы Прудникову не упустили! – поторопил его майор, и Саня помчался на канал Грибоедова.

– А что, товарищ майор, как вы думаете, ведь такой большой камень, какой украли у Зыкова, стоит, наверное, огромных денег? – прибираясь на столе, задумчиво проговорил Леша.

– Да уж, конечно.