Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 35 – Людмила Горелик

«Душою быть убежденным в измене, но молчать, ласкать изменницу – все это я должен был делать в надежде поймать ее на месте преступления», – сообщал он подробно и наивно матери.

Вскоре Глинка подслушал разговор служанки и тещи, Луизы Карловны (она все еще жила с ними!), во время которого они договаривались о свидании для Мари с любовником. Да-да, мать Марьи Петровны была в курсе ее увлечений, она поддерживала дочь и как могла помогала ей сохранить и мужа, и любовника!

Услышав ужасный разговор, Глинка почувствовал такое отвращение к жене, что понял: хитрость не для него, он более не в силах притворяться. Если случайно увидит ее, если, например, встретит невзначай где-нибудь в коридоре, – разразится страшный скандал.

Не объясняясь с женой, он ушел, захватив самые необходимые вещи. Поселился временно у друга, позже снял маленькую квартиру. Почти месяц он не выходил на улицу и сильно болел. Он принял твердое решение уехать с Екатериной за границу. Но прежде следовало решить дела с женой.

«Я решился действовать кротко, скромно и как следует христианину и благородному человеку», – писал он матери.

Не в силах заставить себя встретиться с Марией Петровной, Глинка написал ей письмо, в котором сообщал о своем твердом решении расстаться. В письме он старался быть корректным и не переходить границы приличий: «Взаимная доверенность – основание супружеского счастья – уже между нами не существует. Мы должны расстаться, как следует благородным людям, без ссор, шума и взаимных упреков. Молю провидение, да сохранит вас от новых бедствий!» Копии с этого письма он отослал матушке и одному из своих поверенных в этом деле.

Осторожная Марья Петровна на письмо не ответила. Тогда Глинка приказал слугам вывезти его вещи из квартиры. Они забрали лошадей (присланных матушкой из Новоспасского), подарки друзей, фортепьяно, книги, ноты и одежду композитора. Бывшая жена рыдала и падала в обморок. Теща рассказывала знакомым, что Глинка обобрал жену и выгнал ее на улицу чуть ли не в одном платье. Многие верили – даже те, кого он считал друзьями, были склонны сочувствовать страдающей женщине.

Семья Глинки – мать, приехавшая в Петербург, чтобы поддержать сына, и сестры – была на его стороне; они полностью одобряли его действия. Скромная, прекрасно воспитанная Екатерина Керн очень нравилась всем Глинкам. Мать, однако, советовала композитору не спешить с совместным отъездом за границу. Возможно, хорошо зная своего талантливого, слишком чувствительного ребенка, она не была уверена, что его чувства к Екатерине продержатся долго? Не менее этого, однако, страшило ее мнение света. Она была искренна, когда предупреждала сына:

– Свет осудит тебя, если ты станешь жить невенчанным браком, не получив еще развод.

Глинка и сам это понимал – он и сейчас сталкивался с осуждением окружающих почти каждый день. Положение композитора в свете и без открытого сближения с Екатериной было теперь шатким. Хватало прошлых его грехов, как действительных, так и мнимых. Его осуждали, укоряли иногда и в глаза – припоминали былые веселые загулы с друзьями в компании Кукольника.