Книга Золотой идол викингов, страница 51 – Людмила Горелик

Теперь, после рассказа Толика Рассветова (малявка еще был в ту пору, в пятидесятые, а какой теперь специалист! Да, интернет дает новые возможности для расследований…), полковник стал вновь припоминать подробности чаепития со Стеллой – в свете открывшихся ему только сегодня фактов.

Он помнил каждое ее слово, каждый жест в тот вечер. Восстанавливать было легко. Сейчас он сосредоточился на том, что проходило в этой встрече необычно, не так, как всегда.

Во-первых, она всегда улыбалась ему и приветливо здоровалась, но никогда не останавливалась с ним в подворотне. А тут остановилась, поставила свою тяжелую сумку, как бы приглашая к разговору.

Во-вторых, она сразу же, без колебаний, откликнулась на его приглашение отметить его день рождения вместе, у него дома.

Прежде, вспоминая эту необыкновенную встречу, он тоже удивлялся этому обстоятельству, но объяснял ее согласие сочувствием к его беде: она и сама не так давно потеряла мать, поэтому хорошо понимала его одиночество сейчас, в день рождения.

«А ведь тут могли быть и другие причины, – думал полковник, – возможно, она тоже в этот вечер чувствовала себя одинокой и растерянной, нуждалась в сочувствии, в дружеском разговоре. А с кем?»

Ее друг Пыря уже сидел, Шлоссер тоже. Как говорит Рассветов, их арестовали почти за неделю до его дня рождения… Она за них, конечно, переживала. Возможно, она хотела с ним посоветоваться, а он, дурак, не понял? Был настолько рад возможности сидеть рядом с ней, что забыл обо всем, не проявил внимания… Да, они больше о нем говорили, и ему это казалось естественным – именинник.

Может быть, окажись он умнее и внимательнее тогда, он мог бы ее спасти? Может быть, она чувствовала опасность, потому и пришла к нему?

Сейчас он обязательно вернется к этому делу! Есть ли связь с убийством Соловьевой или нет такой связи, а к делу об убийстве Стеллы Войтулевич он вернется, хотя прошло сорок лет.

Аргумент для руководства у него имеется: аналогичное убийство в том же подъезде. Тем же способом, в такой же квартире убита одинокая женщина – это основание для нового расследования. Свидетелей нет.

Прояснить обстоятельства, возможно, сумел бы Воробьев, но вряд он жив. Хотя все бывает, некоторые бывшие лагерники еще живут.

Для начала необходимо выяснить судьбу Воробьева после лагеря. Ему дали большой срок, но, как известно, дела по пятьдесят восьмой статье пересматривались в 1954–1956-х…

Дожил ли он до этого времени? И если дожил, что случилось с ним дальше?

Уже второй день полковник просматривал документы Сергеев Валерьевичей Воробьевых. Людей с таким именем и фамилией оказалось много. По его просьбе ему принесли папки с документами тех, кто подходил по году рождения, но и то было немало.

Углов не только читал биографии, но и внимательно рассматривал фото. Конечно, через сорок лет человека не так легко узнать, но, если приглядеться внимательно, возможно. Пырю он помнил двадцатилетним пареньком: невысокого роста, юркий, с худым выразительным лицом и торчащими вихрами (за них Пырей и прозвали). Нет, никто не был похож. Занятие было однообразное, восприятие к вечеру притупилось.

– Анатолий, принеси мне чаю, – сказал он, нажав кнопку селекторной связи.