Книга Золотой камертон Чайковского, страница 105 – Юлия Алейникова

К письмам Ларисы Валентиновны Максим смог вернуться только через три дня.

Оле уже стало лучше, ее перевели в палату общей терапии, и они с Сашей и Олиной мамой смогли наконец-то ее навестить.

Оля лежала на узенькой больничной койке, бледная как простыня, осунувшаяся, с огромными синяками вокруг глаз и повязкой на голове. Увидев Максима, она слегка порозовела и попыталась спрятаться под одеялом, но Максим ее оттуда выудил и расцеловал на глазах у всей палаты и у довольно хихикающего Сашки.

Максим счастливо улыбался, Оля тоже, Сашка то и дело скакал и смеялся, Олина мама промакивала платочком слезы умиления. Но это было в палате. Проводив Сашку с бабушкой до дома и выйдя из Олиной парадной, Максим помрачнел.

У него перед глазами стояло Олино личико, забинтованная голова, и руки его сжимались в кулаки. Поймать бы эту сволочь и самолично устроить ей тяжелую травму, думал Максим, скрипя зубами, а потому, не заходя домой, сразу же поехал на дачу, разбираться с наследием семейства Щеголевых-Гудковских.

«Модест!

Я не знаю, что происходит. Толя умер. А милиция все же начала проверку по факту Толиной смерти. Пока они выясняют, где именно Толя мог отравиться таллием, семью не беспокоят. Но я волнуюсь о детях.

Прежде я не замечала, как плохо Лиза и Илья относятся к отчиму, а теперь вдруг выяснилось, что они его едва ли не ненавидят! И Люда тоже. Еще на похоронах она буквально поздравила меня с избавлением от «этого прохиндея и алкоголика». Я была поражена. Лиза и Илья, узнав о смерти Анатолия, ничуть не огорчились, а после так и вовсе проявили поразительную бестактность и даже жестокосердие. А ведь они даже не знали о нем самого страшного!

А может, все-таки знали? Все время мучаюсь этим вопросом. А вдруг кто-то из детей подслушал тот наш с Анатолием разговор? Мы разговаривали, стоя на веранде, окна были открыты, вдруг кто-то из них вернулся домой, а мы так увлеченно ругались, что могли не заметить, что нас подслушивают. Каким потрясением для них должно было стать такое известие? Мать вышла замуж за убийцу отца и прожила с ним целых восемь лет!

Это вполне могло сломать их психику. Это даже могло толкнуть их на преступление. Одного из них или обоих сразу. У Лизы с Ильей очень близкие отношения, они всегда были друзьями. Ты это знаешь. У них нет друг от друга секретов, что знает один, знает и второй.

Но самое мучительное заключается в том, что я не могу их ни о чем спросить. Как? Если они ничего не знают, для них это будет потрясением. А если они знали обо всем и… Нет, не хочу даже договаривать! Что мне тогда делать?

Покончить с собой?

Модест, эта мысль все чаще посещает меня. Расстанься я с жизнью, и прекратятся эти страдания, муки совести, неизвестность, одиночество.

Если бы не страх перед осуждением самоубийцы, я бы сделала это немедленно. А так, если мне не суждена встреча с тобой, там, за чертой жизни, то к чему все это?

Спасает только церковь. Да, да. Не сердись. Я стала потихоньку захаживать туда. А куда еще я могу пойти со своим горем?»