Книга Золотой камертон Чайковского, страница 117 – Юлия Алейникова

– Да. Простите, но речь скорее пойдет о его камертоне, – смущенно кашлянув, пояснил Александр Юрьевич. – Ведь у вашего отца имелся золотой камертон, принадлежавший некогда самому Чайковскому.

– Как, снова камертон?

– Снова? – насторожился Александр Юрьевич.

– Извините, – взмахнула рукой Елизавета Модестовна. – Просто вырвалось. Но знаете, эта вещь каким-то удивительным образом притягивает всякие несчастья.

– Вы не могли бы объясниться?

– Думаю, вам известно, что мой отец был убит, отравлен?

– Да. Собственно…

– Дело тогда не раскрыли, – перебила капитана Елизавета Модестовна. – А спустя годы выяснилось, что отца отравил его лучший друг, за которого моя мать вышла замуж впоследствии. Разумеется, она ничего не знала, а когда узнала, едва с ума не сошла, – поспешила пояснить Елизавета Модестовна. – И знаете, из-за чего убили отца? Из-за этого самого камертона! Гудковский, это фамилия моего отчима, вообразил, что успех отца связан с этой вещью, и убил, чтобы завладеть им.

– Ничего себе. Его посадили? В деле вашего отца об этом не было никаких упоминаний.

– Еще бы. Мать узнала обо всем спустя десять лет, он сам проговорился ей, когда был пьян, она не знала, что делать, хотела идти в милицию, но не успела. Отчим скоропостижно умер от отравления. Отравился каким-то вредным веществом во время шефского концерта на каком-то химическом заводе.

– Ваш отчим тоже отравился? – не веря собственным ушам, переспросил Александр Юрьевич.

– Ничего себе совпадение, да? Сначала даже подозревали, что его специально отравили, но потом следствие решило, что это несчастный случай.

– А чем отравился ваш отчим, вы случайно не помните?

– Мама что-то такое говорила… и тот молодой человек называл вещество… – напряженно хмурясь, бормотала Елизавета Модестовна.

– Какой молодой человек?

– Это было уже в начале восьмидесятых. Я как раз продала родительскую дачу, а он был сыном новых владельцев, не помню, как его звали, но он однажды приезжал ко мне, как раз по поводу камертона.

– Он тоже хотел им завладеть?

– Нет. Он и так ему достался вместе с дачей. Оказывается, мама последние годы хранила камертон на даче, а я продала дачу вместе со всем барахлом и, соответственно, с камертоном.

– И этот молодой человек хотел его вернуть?

– Нет. Хотя если бы я настояла, то, думаю, что он бы его вернул, просто я решила, что лучше от него избавиться.

– Ясно.

– Молодой человек привез старые афиши отца и прочий архив, который нашел на чердаке.

– Понятно. Так что же с тем веществом, которым отравили вашего отчима?

– Пытаюсь вспомнить. Такое простое название… вертится на языке…

– Может быть, таллий? – не выдержал капитан.

– Точно! Как вы догадались?

– Этим же веществом был недавно отравлен известный композитор и дирижер Павел Ившин.

– Павел Ившин? Но какое отношение он имеет к папиному камертону?

– Он был его последним владельцем, сейчас камертон пропал.

– И он тоже был отравлен? Господи, Луша была права, эта вещь проклята. Как хорошо, что мы от нее избавились, – с облегчением проговорила Елизавета Модестовна. – Да, в нашей семье больше не рождалось великих музыкантов. Зато мы живем спокойно и все живы, – перекрестилась Елизавета Модестовна. – А как к Ившину попал камертон?

– Вот это мы и пытаемся выяснить.