Книга Золотой камертон Чайковского, страница 124 – Юлия Алейникова

А Максим, слабый, беспомощный как ребенок, слушал его, пытаясь вникнуть в смысл слов и понять, что же с ним случилось? Как он оказался дома в кровати, почему ему так плохо и почему Павел Иванович тут сидит?

– А все, голубчик, консервы. Икра кабачковая. Я-то ее не ел, не люблю, а вы вчера полбанки съели. Доктор ее даже для анализа забрала. Вот ведь как бывает! Почаевничали, называется. Это еще счастье, что вы смогли до поселка добраться, по дороге не упали, а то бы страшно подумать…

– Я что, отравился? – слабым голосом с трудом выговорил Максим, даже губы его плохо слушались, словно онемели.

– А я о чем толкую? Кабачковой икрой. Но вы не волнуйтесь. Самое страшное позади. Желудок вам промыли, лекарства, какие надо, у меня есть, зять, спасибо ему, из города привез. А вот родителям вашим, я, признаться, не позвонил, не хотел пугать, да и некогда было. Я от вас почти сутки не отхожу, вот и спал рядышком, у вас тут, оказывается, кресло раскладное. На нем и дремал. Вам, наверное, есть хочется?

При этом вопросе Максим вдруг ощутил, что ему действительно страшно хочется есть, в желудке было так пусто, хоть аукайся.

– Увы, мой дорогой, сегодня я вам могу предложить только чай, зато сладкий и с сухариком, – подмигнул ободряюще Павел Иванович. – А завтра кашку на водичке. Отравление было тяжелым, организм должен восстановиться.

– Павел Иванович, я почти ничего не помню, объясните, как я дома оказался. Последнее, что стоит перед глазами, как я в снег упал возле сарая, – попытался собраться с мыслями Максим, мучимый смутной, необъяснимой тревогой.