Книга Золотой камертон Чайковского, страница 65 – Юлия Алейникова

– Да ты что, не понимаешь, что «Лексус» – это как реклама? Мне по статусу положено! – снова окрысился Виталий Константинович.

– Наумкин, тебе сколько лет? А все еще не наигрался в крутого, – закуривая сигарету, взрослым усталым голосом проговорила Кристина. – Живешь в крошечной облезлой однушке в дерьмовом районе, ездишь на «Лексусе». Жрешь доширак, а костюм в «Хуго Босс» покупаешь. Пыжишься, пыль в глаза пускаешь, а у самого, кроме долгов, за душой ничего. Даже семьи нет. И что я с тобой связалась? – Последний вопрос определенно был адресован не Виталию Константиновичу, но именно на него он поспешил ответить.

– Кристин, ты что? Ты бросить меня хочешь? – В голосе директора фестиваля звучали детский испуг и тоскливое одиночество. – Кристина, ты… ты…

Кристина внимательно, оценивающе взглянула на своего шефа.

– Ну хочешь, распишемся? Ну? Ну хочешь, кинем все на фиг и сбежим на Карибы или еще куда, а? На Ившине мы конкретно поднимемся. Как только деньги поступят, плюнем на все и уедем.

– Дурак ты, Виталька. Круглый дурак, – туша в пепельнице окурок, коротко и емко резюмировала Кристина. – Выручка от выступления Ившина поможет тебе основные финансовые дыры заткнуть. А если не будешь идиотничать и деньгами сорить, глядишь, вообще вылезем из ямы. Фестиваль надо бы переименовать, присвоить ему имя Ившина, это сразу статус мероприятия поднимет. Свяжись с его семьей, договорись об условиях. И не тяни, они пока в шоке от потери кормильца, много не запросят, а может, вообще согласятся безвозмездно увековечить имя гения.

– Точно! Точно! – бросаясь к Кристине и обжигая ее страстным коротким поцелуем, воскликнул Виталий Константинович. – Умная ты баба, хоть с виду и не скажешь, – преображаясь на глазах, бодро заметил Виталий Константинович, натягивая пиджак. – Сейчас же и поеду. Я слышал, его сын приехал, заодно выражу соболезнования и вообще.

И Виталий Константинович, весело помахивая ключами от «Лексуса», покинул офис.

– Не знаю, сынок, может, не стоило так резко обрывать все связи? – глядя на сына с гордостью и сомнением, спрашивала Анна Алексеевна.

– Мам, ну как ты не понимаешь? Эта компания обворовывала отца, обманывала его, и они же наверняка его и отравили! Эмка изменяла ему, лгала, а Марина воровала!

– Да, согласна. Это первое, что приходит в голову. Но я, честно говоря, не верю в то, что это сделал кто-то из них, – примирительно проговорила Анна Алексеевна, усаживая сына рядом с собой на диван. – Давай возьмем хотя бы Марину. Ведь она первая, на кого все подумают. Отца отравили, а ведь именно она готовила еду, подавала, и, значит, она первая, на кого укажут. А Марина, при всех ее недостатках, далеко не дура.

– Не дура, но чтобы отвертеться от тюрьмы, могла рискнуть, – возразил ей Даниил. – И потом, она наверняка рассудила так же: раз я первая, у кого была возможность, меня подозревать не станут. Все же поймут, что я не дура.

– Очень рискованно и самонадеянно, – улыбнулась Анна Алексеевна.

– Во всяком случае, я выбросил все продукты из шкафов и холодильника, и даже зубную пасту.

– Вот тут ты прав. Хотя, я думаю, отца отравили не той едой, которую могли есть все. Слишком рискованно, мог еще кто-то пострадать. Я даже не уверена, что его отравили дома.