Книга Золотой камертон Чайковского, страница 69 – Юлия Алейникова

– Какое вы имеете право? Я никого не убивал! – дрожащим голосом восклицал Виталий Константинович, суетливо вертя головой по сторонам, словно ища свидетелей подобной немыслимой клеветы. – Как вам пришло в голову? Я никогда. Ничего подобного… с чего бы… да я любил его… у меня совершенно не было поводов! Я же не преступник!

Когда первый эмоциональный всплеск закончился и Виталий Константинович от бурного протеста перешел к молчаливому хватанию воздуха, капитан продолжил беседу:

– Ну а разве его смерть не сулит вам крупную выгоду? «Фестиваль имени Павла Ившина». Звучит. Имя Павла Ившина обеспечит вам солидный список участников мероприятия. Щедрых и именитых рекламодателей, возможно, спонсорский комитет, солидное положение и существенные доходы. А так, кому был известен и интересен ваш фестиваль «Невские волны»? Скучно, бледно и малоприбыльно, – по-свойски заметил Александр Юрьевич.

– При чем здесь это? – прохрипел Виталий Константинович. – Да если хотите знать, мысль о переименовании фестиваля мне только сегодня сотрудница подкинула, я не планировал ничего подобного, даже утром еще ничего не планировал! И потом, при чем тут выгода? Участие Павла Ившина в фестивале мне тоже было выгодно! И вообще, я что, бандит с большой дороги, убивать человека ради какой-то эфемерной выгоды?

– Нет, конечно, если бы вы были бандитом, вы бы его не отравили, вы бы ему голову проломили или зарезали. А так все интеллигентно.

– Бред! Бред! – вскакивая на свои коротенькие толстые ножки, категорично воскликнул Виталий Константинович. – Никого я не убивал, и уж тем более Ившина! За что? С какой стати? Что мне с ним делить? Уж если бы кто и убил, так это скорее Мишка Баскин, он его всю жизнь ненавидит, или Семка Повстен, а я при чем?

– Кто такие этот Баскин и Повстен? Они здесь при чем?

– Как при чем? Как при чем? – мгновенно успокаиваясь, присел на место Виталий Константинович. – Мишка Баскин уж лет двадцать на всех углах орет, что Ившин его обокрал. А что у него красть-то? Бездарь и пьяница, за всю жизнь ничего путного не сочинил. А у Семки Повстена он когда-то должность перебил. Семкин дядька ему когда-то должность дирижера в одном приличном оркестре выхлопотал, и все вроде уже на мази было, а потом руководство вдруг все переиграло и Ившина пригласило, Семка пролетел, и с тех пор Ившина последними словами на всех углах материт.

– Любопытно, – сдержанно проговорил Александр Юрьевич. – Но все это, как я понимаю, дела давно минувших дней. А вот ваши отношения с Ившиным – дела сегодняшние. И финансовое ваше положение, насколько я понимаю, незавидное. И гонорар у Ившина был немаленький, а вы, как я слышал, с деньгами расставаться не любите, а тут гонорар платить не надо и фестиваль его имени, двойная выгода!

– Да что за ерунда, кто вам это наболтал? Я рассчитался с Ившиным до копейки, еще до выступления перевел ему всю сумму, и если у меня есть какие-то временные трудности, то именно из-за расчетов с ним, и вообще, уже через пару дней все мои дела придут в порядок! И плачу я музыкантам всегда вовремя! – выкрикивая последнюю фразу, Виталий Константинович слегка покраснел и отвел глаза.