Книга Сокровища Петра Первого, страница 44 – Виктория Лисовская

Следователь Безбрежная вместе с Володей Шестаковым сидели в уютной кафешке на Садовой улице, попивали вкусный кофе и болтали о странном деле, волей судеб которым им пришлось заниматься.

— Ты знаешь, я уже сто лет, наверное, так спокойно в кафешке не сидела, все бегаю, за детьми, вместе с детьми, — пожаловалась следователь.

— Тут все зависит от хорошей компании, — послал ей ослепительную голливудскую улыбку Володя.

Даша смутилась, она уже несколько лет работала с Шестаковым, но раньше не замечала, какая у него привлекательная внешность и красивая улыбка.

— Ну, рассказывай, Николаевна, что ты еще задумала?

Этот вопрос заставил девушку вздрогнуть, оторваться от мыслей о симпатичном коллеге.

— Сейчас расскажу, время сколько?

— Одиннадцать сорок пять, — посмотрел на часы оперативник.

— Замечательно, пойдем, рассчитаемся за кофе, и мы как раз успеваем! — улыбнулась Даша.

— Успеваем что? Успеваем куда?

Безбрежная выразительно кивнула в сторону кассы, и, тяжело вздохнув, Шестаков пошел платить.

— Так, ты мне сегодня скажешь? — Они вышли на улицу и быстрым шагом снова отправились на Масляный луг.

— Время сколько?

— Ты опаздываешь? — вопросом на вопрос ответил Владимир.

— Время точное?

— Одиннадцать пятьдесят два.

— Отлично, а теперь побежали — на месте я тебе все расскажу.

Они практически бегом добежали до пушкинского дуба.

Ровно в полдень в двенадцать ноль-ноль яркие лучи питерского солнца осветили крону дерева, причудливая тень, как показалось Шестакову, немного похожая на тощего всклокоченного кота, аккурат легла к ногам следователя.

Дарья быстро вытащила из сумки пожелтевший лист-карту из печки и, поймав полуденные лучи солнца, приложила его к образовавшейся тени.

Сначала ничего не происходило, и Шестаков было решил, что опять неудача.

Но вдруг на плане Михайловского дворца от образовавшейся тени дуба стал проступать явственный рисунок нескольких проемов и лестниц.

— Володя, быстро ручку, обводи проявляющиеся лестницы, — закричала Даша, но опера уже не нужно было торопить. Он тоже увидел, как тень кроны дуба образует проход в подвалы Михайловского замка.

Быстро достал ручку и обвел появившийся рисунок, и вовремя, через минуту тень исчезла.

— Ты успел? — устало спросила Даша.

Тот молча кивнул.

— И день и ночь все ходит по цепи кругом! Полночь и полдень! — утвердительно сказал Шестаков.

Теперь кивнула Безбрежная.

— «Какой это царь, он антихрист, а не царь, царство свое покинул и знаетца с немцами и живет все в Немецкой слободе, в среду и в пятку ест мясо. Инова антихриста не ждите, тот он антихрист», — зачитал вслух Александр Меньшиков, искоса глядя на реакцию Петра. — Или вот это мне нравится. «Государь всю свою землю выпустошил, остались только душой да телом… Государя на Москве нет. Семь лет в плену, а на царстве сидит Немчин. Тысячи с четыре стрельцов порубил. Если б он был государь, стал ли б так свою землю пустошать».

Петр чинно восседал за дубовым столом, сплошь заставленным крепкими напитками. Царь был пьян, но в другом состоянии Меньшиков давно монарха и не видел.