Книга Судьба уральского изумруда, страница 89 – Алина Егорова

Алевтина не могла держать дома девичьи секреты, никаких личных тетрадок и записок, потому что они немедленно ревизировались не только братом, но и другими членами семьи. Родители считали само собой разумеющимся лазать по ящикам детей, как по своим. Они объясняли это беспокойством за детей: надо же знать, чем живут их чада. Вести доверительные беседы в семье Новиковых было не принято, потому что никто этого делать не умел. Иногда проскакивали попытки поговорить по душам, делалось это как-то наспех и коряво, но и таким беседам Аля была рада. В одной из них девочка поведала матери, что ей нравится одноклассник. Мама пообещала хранить секрет, но уже вечером, смеясь, выболтала все отцу: «Наша-то от горшка два вершка, а уже в невесты метит. На кавалеров заглядывается!» Им было смешно, их смех звенел в ушах, когда она бежала по лестнице прочь из дома, ставшего в один миг чужим и враждебным. С того момента Алевтина окончательно замкнулась в себе и уже никому никогда не доверяла: если предают самые близкие люди, то чего ждать от остальных?

В семье Новиковых напрочь отсутствовали границы между общим и личным. Родители ходили по дому в неглиже, не стесняясь ни сына, ни дочери, то ли оттого, что они не считали детей достаточно развитыми, то ли из-за собственного дурного воспитания. Когда Алевтина с братом подросли, ситуация в семье не сильно изменилась: родители вроде бы и понимали, что теперь это не два несмышленыша, но привычка брала свое – вещи дочери по-прежнему подвергались проверке. Теперь уже из любопытства.

Новикова давно жила одна, но по-прежнему не могла вести никаких интимных записей; она хоть и понимала, что обнаружить их никто не может, да и даром они никому не нужны, но внутри стоял блок. Алевтина никогда не знакомила своих друзей из разных групп между собой, заранее подозревая их в излишней болтливости – вдруг расскажут о ней что лишнее? Для них это будет «ничего такого», а для нее словно ножом по сердцу. Лучше душу никому не открывать, чтобы потом не сожалеть. Чем меньше о тебе знают окружающие, тем меньше у них возможностей навредить. Со зла ли или по глупости – не важно. Она часто врала, когда требовалось назвать свои данные в каком-нибудь заведении; оставляла свой телефон нехотя и крайне редко; «забывала» дома паспорт и перевирала домашний адрес. Когда пошла волна быстрых кредитов, эта странность Новиковой неожиданно оказалась очень кстати. Ей звонили коллекторы и утверждали, что у нее долги. При этом называли ее не Алевтиной, а именем, которым она представилась, когда обращалась в стоматологию, в салон красоты или еще куда-нибудь. Конечно же, паспортные данные, на которые якобы были оформлены кредиты, оказывались вымышленными.

Теперь, когда Алевтине пришлось экстренно скрыться, она еще раз убедилась в правильности своей стратегии – не болтать.

О Борисе Серапионове не знал никто из ее знакомых. Когда-то в юности он питал к ней нежные чувства. Не дождавшись взаимности, женился, затем развелся. Четыре года как уехал по контракту за рубеж. Алевтина время от времени наведывалась в его пустую квартиру, чтобы проверить, все ли в порядке, как и обещала в память дружбы. Ни про квартиру, ни про ее хозяина Алевтина никому не рассказывала.