Онлайн книга «Смертельный инструмент ацтеков»
|
– «Или просто тебе стало холодно одной…» – пропел слепой и тут же добавил вполголоса: – Девять к десяти – это ты иди в банк, вон, через дорогу есть отделение, там тебе, может, и разменяют, и водички нальют без газа, а я на такое не согласен! Цена определяется соотношением спроса и предложения, понятно? Если есть спрос… – Ну, дядя, мне твоя лекция не нужна, если ты не согласен – тогда я пойду… у тебя тоже не монополия! Найду у кого разменять! Добрых людей вокруг много! Вон на той стороне духовой оркестр собирается, они сговорчивее будут! – И Мила сделала вид, что уходит. – Постой, тетя! Куда же ты спешишь? Давай, семь к десяти! Согласна? По глазам вижу, что согласна! – Восемь с половиной. Знаешь, кино такое есть! – Ишь ты, грамотная какая! Нет, на восемь с половиной я не согласен. Это мне даже унизительно. – А на восемь? – Ладно… пользуйся моей добротой! Слепой прекратил играть, спрятал Милины купюры во внутренний карман, наклонился, сгреб деньги из кепки, сунул их в руку Миле, добавил еще из своего бокового кармана и снова запел, аккомпанируя себе на гармошке. Мила пересчитала деньги – и убедилась, что слепой отсчитал точно, как в кассе, с точностью до рубля. А вроде бы просто на глазок отсыпал… – Иди уже, – сказал гармонист, – только к черным не суйся. Уж если я тебя рассекретил, то они в два счета поймут, что ты – не ихняя. – Да ведь и ты, дядя, не совсем слепой, – заметила Мила. – А это тебя не касается! – окрысился гармонист. – Точно, – согласилась Мила, перевела дыхание и слилась с толпой. Звериный инстинкт немного успокоился. Теперь у нее не было чувство, что кто-то за ней следит. Поменяв деньги, Мила в первый момент отошла как можно дальше от слепого музыканта. Сначала она хотела уехать куда-нибудь на маршрутке, чтобы запутать следы, но потом передумала. Вот что послужило для этого толчком. Проходя мимо газетного киоска, она взглянула в его стеклянную стенку, чтобы поправить волосы – и не нашла свое отражение. В стекле отражались спешащие по своим делам прохожие, молодые и старые, худые и толстые, все как один озабоченные и усталые, но Милы Воробьевой среди них не было. В первый момент Мила испугалась. У нее в голове мелькнула дикая мысль, что она уже умерла и сейчас смотрит на этот человеческий муравейник с того света… Но в следующее мгновение она увидела отражающуюся в стекле узбечку неопределенного возраста, закутанную в черный платок, испуганную и растерянную. С большим трудом она поняла, что эта неприметная личность – она сама. И тут же осознала, что если сама не узнала себя – то уж тем более ее не узнает никто другой. Так что теперь, избавившись от всего, что связывало ее с прежней жизнью, она может не бояться… Так, может, и раньше она могла ничего не бояться? Может быть, зря она бегала по городу, как заяц от охотников, зря запутывала следы, зря меняла деньги у слепого? Может быть, пора уже думать о том, как выбраться из этой ситуации, а пока ходить в таком виде. Не хочется, конечно, но что делать… Осознав эту мысль, Мила решила проверить ее, потому что хриплый звон тревожного колокольчика в ее душе не умолкал. Обойдя площадь по кругу, она вернулась к тому месту, где стоял слепой музыкант. |