Онлайн книга «Смертельный инструмент ацтеков»
|
Чтобы не привлекать внимание, остановилась возле лотка, где такая же неприметная смуглая женщина в черном платке продавала хурму и мандарины. Отсюда был хорошо виден слепой музыкант, который пел очередную душещипательную песню. Продавщица, заметив Милу, что-то спросила у нее на незнакомом языке. Мила ответила уклончивой полуулыбкой, продолжая следить за музыкантом. Прошло около получаса. На площади перед метро все было как прежде. Толпа струилась, обтекая пятачок, на котором слепой музыкант выводил все тем же трогательным тенорком: – Брызги раскаленного металла Нежно рдели на твоей щеке… Вдруг к нему подошли два человека самого подозрительного вида. Один – высокий бледнолицый парень в надвинутой на глаза кепке, в длинном черном кожаном пальто, второй – коренастый, похожий на бульдога крепыш с маленькими злыми глазками и непрерывно движущимся подбородком. В фигуре и движениях долговязого Миле почудилось что-то удивительно знакомое… Не может быть! Он настороженно оглянулся, словно почувствовал ее взгляд, поправил кепку. Бледное лицо, темные круги под глазами… Это был Лева, ручной пес Ованесовых! Тот самый, при виде которого Миле казалось, что она чувствует запах самой смерти! Мила, хоть и была далеко, почувствовала тот самый запах. Крепыш взглянул на дисплей своего телефона, повернулся к своему долговязому спутнику и проговорил, не переставая пережевывать свою жвачку: – Точно, прибор на него показывает! Долговязый сплюнул под ноги гармонисту и процедил холодным неживым голосом: – Где она? Слепой музыкант, как бы не замечая незнакомцев, пропел следующую фразу: …в час, когда ты страстно прошептала – ждите меня в красном уголке! – Ты, Басков недорезанный, мы, кажется, с тобой разговариваем! – прошипел Лева. – Говори, где она – или ты будешь не только слепой, а еще и глухонемой! Как ты тогда свою лабуду петь будешь? Музыкант запрокинул голову и вдруг заиграл классический марш «Прощание славянки». – Ты меня что, не понял? – долговязый сузил глаза и шагнул ближе к слепому. – Ась? – переспросил музыкант, повернув к нему ухо и продолжая играть марш. В это время шустрый мальчуган, который вертелся около газетного киоска, прислушался к музыке и метнулся к стеклянному павильончику с яркой вывеской «Шаверма от Мамеда». Он проскользнул в этот павильончик. Его попытался остановить смуглый небритый мужчина в белом поварском колпаке, но мальчишка ловко поднырнул под его руку и подлетел к толстому полицейскому, который неспешно поглощал шаверму, запивая ее тархуном из большой кружки. – Павел Степаныч, Павел Степаныч! – выкрикнул мальчишка, отдышавшись. – Гоша марш играет! – Чего? – переспросил полицейский, отставляя кружку. – Какой еще марш? – Говорю вам, Гоша марш играет! Этот… обещание узбечки… то есть завещание таджички… ой, нет, перепутал! «Прощание славянки»! Который условный! – Ах, «Прощание славянки»! Ну вот, опять поесть толком не получается! Опять из-за работы здоровьем приходится жертвовать! – Полицейский нехотя поднялся из-за стола и кинул хозяину заведения: – Не убирай, я скоро приду и доем. Он неторопливо вытер губы бумажной салфеткой, неторопливо вышел из павильона, неторопливо пересек площадь, неторопливо подошел к слепому музыканту. Того уже трясли двое незнакомцев. – Говори, где она, а то… |