Книга Под знаком черепа, страница 147 – Наталья Николаевна Александрова

Кроме занзибарских купцов на площади собралось множество любопытных горожан и торговых людей, прибывших с караванами из других мест. Здесь были и сухощавые высокомерные арабы в длинных белых одеяниях, и магрибские мавры в ярких нарядных накидках-селамах, и полуголые негры из Дагомеи и Сомали, и берберы в темных плащах из грубой верблюжьей шерсти, и евреи в пыльных черных джелабах, и медлительные левантинские турки в красных фесках. Тут же, среди этой разноплеменной публики, сновали шустрые продавцы шербета, засахаренных орехов, пахлавы и других сладостей, шныряли смуглые воришки, норовя прихватить чужой кошелек.

Ржание арабских скакунов, рев ослов и верблюдов, крики погонщиков и голоса зевак сливались в ровный неумолчный шум наподобие морского прибоя. В дальнем конце площади с десяток слушателей толпились вокруг бродячего певца – медаха, который исполнял бесконечную песню о похождениях женщины-богатыря Фатимы.

Стражники отогнали народ с середины площади, и туда тотчас выбежали негры-водоносы в белых набедренных повязках. Вениками из пальмовых листьев они обрызгали землю, чтобы прибить пыль.

Вдруг раздался барабанный бой, и вся площадь замолкла, даже лошади и верблюды затихли, преисполнившись почтения. В наступившей тишине пропела зурна, и на площадь ровным строем вышли двадцать отборных воинов в красных накидках и шлемах с пышными султанами. За ними четыре могучих негра несли позолоченные носилки, а следом за носилками шли еще двадцать воинов.

Процессия остановилась посреди площади, и из носилок появился правитель города Излетдин-паша. Он сделал несколько шагов и опустился в резное кресло, подставленное ему двумя невольниками.

Оглядев площадь и убедившись во всеобщем внимании, паша взмахнул белоснежным платком.

Это был сигнал к началу невольничьих торгов.

Тотчас работорговцы вывели на площадь свой товар – черных невольников с верховьев Нила и из дальних оазисов Сахары, голых дикарей из бескрайних лесов Дагомеи, белых пленников с захваченных испанских, английских и голландских кораблей. Управляющий паши господин Сулейман вывел на площадь свой „живой товар“ и поставил аббата и его чернокожих спутников на видное место.

Покупатели медлительно расхаживали среди выставленных на продажу невольников, щупая их мускулы, проверяя зубы, как у лошадей.

Худой высокий бербер пристально разглядывал молодую негритянку, которую продавал пузатый тагарин – мавр, изгнанный испанцами из Андалузии.

– Смотри, какая красивая женщина, – убеждал он бербера. – Покупай ее, не прогадаешь! Негритянки – самые лучшие наложницы! Горячие, как огонь, и нежные, как горлинки! Всего двести пиастров! Ты только посмотри, какая у нее гладкая кожа!

– Меня не интересует ее кожа! – высокомерно отвечал бербер. – Меня интересует, умеет ли она пасти коз и жарить лепешки. И двести пиастров – слишком высокая цена!

Богатый магрибский мавр в роскошной накидке подошел к рабам господина Сулеймана, пощупал мышцы одного из чернокожих, задумчиво покачал головой.

– Староват! – промолвил он.

– Да что ты говоришь, купец?! – возмущенно воскликнул Сулейман. – Это совсем молодой невольник, он очень силен! Может голыми руками остановить верблюда!