Онлайн книга «Кубок королевы Розамунды»
|
— Вот как… неудивительно, что как только увидел Седых пустой сейф, так сердечко и не выдержало. Понял, что это — конец всему. А скажи-ка мне, Боря… — заторопился Гусев, увидев, что его собеседник уже полностью очистил тарелку и даже соус подобрал кусочком чиабатты, — не знаешь ли ты, кто тогда выиграл тот аукцион? — Знаю, — Боря с сожалением отодвинул тарелку и махнул рукой официантке, чтобы принесла десертное меню, — вот сейчас десерт выберу и скажу. Гусев только скрипнул зубами. — А фамилия его Перегуд. — Боря принял из рук официантки тарелку с чем-то розово-воздушным, и отдельно еще розеточка с ягодным соусом к ней прилагалась. — Перегуд Олег Викторович. Очень, знаешь ли, интересный человек. Поговаривали, что в девяностые был он самым что ни на есть криминальным авторитетом. Причем жестокий, решительный, но далеко не дурак, раз сумел уцелеть в те годы, да еще и разбогатеть. Потом из криминала он ушел, и вовремя, пока не начался передел влияния и вообще всяческие зачистки. Сумел как-то договориться с чрезвычайно влиятельными людьми, — Варшавский выразительно поднял глаза к потолку, — и теперь он — солидный, респектабельный бизнесмен с безупречной репутацией, в дружбе с властями, даже благотворительностью занимается. И про девяностые годы сам не вспоминает, и другим не позволяет. — Ну, большое спасибо тебе, Боря, за информацию. — Гусев махнул официантке карточкой. — На чаевые уж сам раскошелишься, как совесть велит. После обеда позвонила Анна. — Подруга, съезди в галерею, там какому-то англичанину очень хорошо продали две картины Хомякова, нужно оформить бумаги на вывоз, а я не могу, мне срочно нужно в налоговую. — Нужно так нужно, — неохотно согласилась Марианна, — мы же компаньоны! Должны делить все радости и невзгоды, пока что-то там нас не разлучит… Она приехала в галерею, где ее уже дожидался англичанин — сухопарый долговязый тип лет шестидесяти, по любому поводу непрерывно улыбающийся, демонстрируя безупречные зубы. Он купил два пейзажа художника Василия Хомякова (холст, масло) и теперь дожидался документов для вывоза этих работ за границу. — Эти картины напомнили мне мой родной Уэльс! — сообщил покупатель. Марианна удивленно подняла брови: на одной картине Хомякова был изображен покосившийся домик на болоте, на другой — колхозная птицеферма советских времен. Но слово покупателя — закон. Уэльс так Уэльс, лишь бы деньги платил. Марианна поздравила англичанина (или он валлиец?) с удачной покупкой, получила в ответ непременную улыбку и приготовила обязательный комплект документов. Англичанин уже хотел уйти, и Марианна намеревалась отправиться по своим делам, но тут в галерею ворвался, как тропический шторм на коралловый остров, сам автор проданных картин. Хомяков был здоровенный красномордый дядька с окладистой бородой, похожий на дрессированного медведя. Ему кто-то сообщил о проданных картинах, и он примчался с авоськой, в которой бренчали несколько бутылок шампанского. — Такое дело надо обмыть! — радостно гудел художник. — Отказ не принимается! Он задержал уже уходившего англичанина, притащил девчонок, которые готовили в подсобке картины для следующей выставки, поймал за руку Марианну. |