Книга Жезл Эхнатона, страница 34 – Наталья Николаевна Александрова

Босиком по грязи ходить не будешь, так что сожитель заставил мать прибраться в квартире и даже каждый день подметал пол. Потом, правда, приспособил к этому делу меня.

Так или иначе, была от него в доме какая-то польза: хотя бы потому, что холодильник был теперь под завязку забит овощами и фруктами, а прокисшие пельмени, заплесневелый хлеб и черствая пицца канули в прошлое.

Этот самый последователь какого-то учения нигде не работал, так что яблоки, бананы и морковку оплачивал тот самый брат матери, как я выяснила гораздо позже.

Однако, как я сейчас понимаю, все же какие-то деньги у материнского сожителя были. По пятницам приходили к нам какие-то люди, мужчины и женщины, раздевались догола, обосновывались в большой комнате, рассаживались там на циновках и пели. Причем не обычную песню с узнаваемой мелодией, а что-то заунывное, без мотива и ритма. Еще из комнаты несло дымом, но не так, как будто жгут прошлогодние листья или когда подгорит треклятая геркулесовая каша, нет, дым был странный, тягучий и сладкий.

В остальном не было от гостей никакого беспокойства. Посидят, попоют – и уйдут тихо, по двое, без лишнего шума. Меня они не замечали, только одна тетка все совала какие-то яркие брошюры. Они были из глянцевой бумаги, так что рисовать на них было неудобно, но зато я рассматривала картинки – люди в белых одеждах на фоне красивых пейзажей и старинных замков.

Так продолжалось приблизительно года полтора, пока не закончилось внезапно.

Помню, была осень, наверное, октябрь, потому что на подоконник прилетали желтые листья. Забыла сказать, что на улицу я почти не выходила, поскольку была все же мала, да и не в чем было. Летом мать брала меня с собой в магазин или еще по какой надобности, таким образом соседи знали о моем существовании. В основном я проводила время сидя на широком подоконнике в кухне, окно которой выходило в сквер, оттуда и прилетали листья.

Глубокой ночью меня разбудила сирена. Не то спешила куда-то «Скорая помощь», не то ехали на вызов пожарные.

Я полежала немного, потом пошла на кухню.

Как уже говорила, окно там выходило в сквер и деревья стояли золотистые в свете луны. Ночь была ясная, и луна, полная и оранжевая, как большой апельсин, заглядывала в окно.

Ветра не было, так что я приоткрыла окно и уселась на подоконник, вдыхая прохладный свежий воздух.

Было часа два ночи, может быть, больше, я тогда плохо еще различала время.

Тут в кухне зажегся свет и появился Добрыня. Если днем он ходил по квартире в полотенце, то ночью спал голый. Так и приперся на кухню, очевидно, его тоже разбудила сирена.

Он прошествовал к холодильнику, чтобы достать попить.

Пил он только зеленый чай, причем не покупал его в магазине, а доставал откуда-то, якобы прямиком из Тибета, с какой-то особенной плантации. Гадость, я вам скажу, жуткая, до сих пор терпеть не могу любой зеленый чай.

А холодный напиток он самолично готовил из апельсиновых корочек. Их нужно было долго замачивать, потом кипятить и процеживать. Получалось даже вкусно. Пытался он приспособить к этому делу мать, но у нее все сразу скисло и заплесневело.

В общем, он увидел меня, сидящую на подоконнике, и жестами спросил, не налить ли мне попить.