Онлайн книга «Жезл Эхнатона»
|
Ну что сказать про школу? Может, вы думаете, что попалась мне мудрая немолодая учительница, которая отнеслась к ребенку с пониманием и научила детей доброму отношению? Да я вас умоляю! Училка была молодая, сильно накрашенная, помню, меня поразили длинные малиновые ногти. Никогда раньше таких не видела. Впрочем, я многого не видела. Не знала элементарных вещей, не знала обычных, часто употребительных слов, не могла ничего про себя рассказать. Да еще внешний вид… Платье серо-буро-малинового цвета, обгрызенные ногти, прыщи на лице, и вечно сопливый нос. Что касается волос, то мать перед школой самостоятельно обстригла меня под горшок. А из носа сочилась какая-то дрянь после того, как меня возле магазина встретили большие мальчишки и пытались отобрать деньги. Я же не отдавала и даже укусила одного за руку. В отместку он дал мне по носу. Мать не отвела меня к врачу, поскольку боялась, что наедут по поводу того, что она отпускает на улицу семилетнего ребенка, нос зажил, но видно, что-то там было не так. В общем, в глазах училки я видела только откровенное презрение. Она жаловалась завучу и все время повторяла что-то про коррекционную школу для слаборазвитых. Но завуч велела не торопиться, подождать результатов тестирования, и через два месяца, когда прошла проверка чтения, они все очень удивились. Книжки у меня были – отдавали все те же соседи. Старые, растрепанные, читаные-перечитаные, детские картонные раскладушки, раскраски и сборники сказок. Была среди них и азбука, где на каждой странице нарисована большая буква и предмет, или животное, или птица, начинающаяся с нее. Я так долго рассматривала картинки в этих книжках, что не вспомню уже, когда все буквы начали сливаться в слова. С тех пор я читала вывески на улице, подбирала рекламные газеты в подъезде и пыталась что-либо уразуметь в брошюрах, что остались от Добрыни, но те были ужасно скучные. В общем, когда я лихо отбарабанила пару страниц незнакомого текста, завуч очень выразительно посмотрела на училку, а потом вызвала ее к себе в кабинет. И вопрос о коррекционной школе был раз и навсегда снят с повестки дня. Школа была самая обычная, что называется дворовая, дети из близлежащих домов почти все друг друга знали, я же представляла очень удобную мишень для мелких издевательств. Но в первом классе такое бывает редко, а потом все уже привыкли и особо меня не доставали. Потому что я никак не реагировала. Ну, принес как-то Вадька Семечкин в класс таракана и запустил ко мне в парту. Думал, я буду визжать, вскочу на парту… Да, боже ж мой, сколько я этих тараканов перевидала в жизни! При моей-то мамаше у нас и мыши жили. И вот если бы не пошли эти мыши по соседям, их бы и не вывели. А так сразу шум, гам, приехали дезинфекторы, облили все вонючей гадостью… нет, мыши поступили очень глупо. Бывало, Тонька Черемисова начнет дразниться: «Ам-ам, кусь! Взять его, ам-ам!» |