Онлайн книга «Жезл Эхнатона»
|
Я кивнула, и он налил мне в пластмассовый стаканчик крепкого горячего кофе. Совсем близко я увидела его руку. Было у меня и раньше впечатление, что он мне знаком, а теперь я точно знала, что видела эти руки. Только они были женские, то есть гораздо меньше. Тонкие подвижные пальцы, ногти коротко обстрижены и без маникюра… – Скажите, Игорь, а ваша фамилия Сорока? – неожиданно для себя спросила я. Стаканчик в его руке дрогнул, капли кофе вылились на сиденье. – Ну да, – с досадой ответил он, – а то ты не знала! Даже на «ты» стал называть, до того рассердился. – Откуда я могла знать? – удивилась я. – Вы мне не сказали… – Ну да, не люблю свою фамилию! – вконец рассердился он. – В школе сколько дразнили! Да ладно, мне из-за имени тоже доставалось. Ам-ам – кусь-кусь! – Хорошая фамилия! – с искренним чувством сказала я. – И птица хорошая, красивая. Сорока! Так вот почему мне казалось, что я где-то его видела, что мы общались, но я не помню где. Как я уже говорила, память у меня избирательная. Но Сорока… * * * На следующий год мы с Алюней снова поехали в пансионат. Перед этим повторилась та же история с одеждой. Баба Настя так же потащила меня на вещевой рынок и точно так же торговалась там до хрипоты насчет подержанных вещей. Кроссовки же купила дешевые, но новые. Мыться я ей в руки не далась, сама проскочила в ванную, а плетение кос пришлось вытерпеть. И так же баба Настя ворчала на меня, шипела и щипалась, только не называла приблудышем. Просто никак не называла. В пансионате нам выделили тот же номер без разговоров, а на следующий день я выяснила, что Михаил Филаретович приедет только через месяц. Он ведь, в отличие от других обитателей, много работал, много ездил, прошлым летом только осел в пансионате, чтобы дописать книгу. Узнав такую новость, я приуныла – сама себе не говорила, что соскучилась, и хотела рассказать ему про шахматы, знала твердо, что не погонит он меня, выслушает внимательно. И тут подошла ко мне женщина – невысокая, худенькая, немолодая, конечно, но быстрая в движениях, приветливая, очень просто одетая. Я сразу отличила ее от остальных обитателей пансионата. Нина Ивановна Сорока. Только по имени ее никто не звал, а все по фамилии – Сорока, Сорока. Она работала гримером на «Ленфильме», приехала отдохнуть на три недели. Да только разве ей дали отдохнуть… У нее были буквально золотые руки, это признавали даже капризные старые актрисы. То и дело они обращались к ней: макияж навести, морщины завуалировать, что-то сделать с волосами. Сорока умела все. И, видя, что я брожу неприкаянно между столиков для шахмат, занялась мною. Для начала она собственноручно очень удачно меня подстригла, велела отучаться смотреть исподлобья и щурить глаза. И улыбаться почаще, и не морщить лоб, и не грызть ногти. И как-то так получалось, что она убедила меня это все не делать. Просто гипноз какой-то… |