Книга Операция спасения, страница 100 – Сергей Иванович Зверев

— Я же говорил, Саша, — стеснительно улыбаясь, говорил старый еврей. — Мне некуда в этом мире идти, меня никто в нем не ждет. Единственный человек, с которым я хочу встретиться, это моя Руфь Давидовна. Я не знаю, жива она или нет, но я все равно рядом. А когда придет мой черед, мы все равно встретимся, так зачем же мне в этот момент быть далеко от нее? Нет, наши могилы, если они будут, должны находиться рядом. Или хотя бы пепел от наших тел. Уходите, и постарайтесь победить в этой войне.

Они обнялись, и старик ушел. Сашка, прижимая к себе под полой пальто автомат, остался ждать Анну.

Химический взрыватель для бомбы Сашка сделал сам. Когда реактив разъест мешочек из толстой пленки, произойдет самовоспламенение, и тогда четыре килограмма взрывчатого вещества разнесут любое помещение в щепки. А если учесть, что любой взрыв в замкнутом пространстве увеличивает свою мощь и воздействие в несколько раз, то всех, кто находится в это время в помещении, размажет по стенам. Ну а если не всех, то инженеры из старых подшипников извлекли с полсотни шариков, которые станут поражающими элементами.

Мысль, которую вынашивала Анна, Канунникову не очень нравилась. Это скорее жест отчаяния. Он хотел бы, чтобы женщина ушла вместе с ним на восток. Но для Анны было важно отомстить Карлу Вагнеру за все унижение, за растоптанную честь, за свой позор, прежде всего, как понимал Сашка, перед самой собой. И теперь он сидел и ждал дома, когда вернется Агнешка. Она увезла на машине немецкого офицера медикаменты и должна привезти лекарственные препараты для продажи в своих аптеках. Там же, в лагере, она собралась оставить бомбы в офицерской комнате. Сегодня один из друзей Карла Вагнера должен был отмечать день рождения. Химический взрыватель сработает в семь часов вечера. Сейчас на часах было пятнадцать минут шестого.

За окном послышался звук автомобильного мотора. Канунников осторожно выглянул из-за занавески. Анна вышла из машины, и та сразу же уехала. Отперев дверь, женщина взбежала по ступеням и увидела Канунникова. Сашка смотрел на Анну, на ее взволнованное лицо. Сейчас он видел, что это уже немолодая женщина, что это женщина, у которой за плечами не столько много лет, сколько переживаний, горя, ненависти. Сейчас Анна выглядела даже не столько усталой, сколько злой. Она была похожа на фурию — богиню мести!

— Ну, все сделала? — бросился к женщине Канунников.

— Да, — кивнула Анна и отстранилась, заглядывая Сашке в лицо. — Подожди, я хочу тебя спросить.

— Потом, Аня, потом. Нам надо спешить. Нас ждут ребята! Или… или ты передумала уходить с нами?

— Подожди, миленький. — Глаза Анны стали теплыми и нежными. — Подожди, все успеется. Ты мне только пообещай, что там, куда мы доберемся, ты не станешь меня защищать, опекать и вообще искать со мной встреч. Поклянись!

— Но почему? — удивился лейтенант и тут же понял, что задал вопрос глупый, наивный, почти детский.

— Вот ты и догадался, почему, — улыбнулась женщина. — Поэтому я прошу тебя, не помогай и не защищай меня, иначе тебе самому будет плохо. Мы с тобой хотим домой, и мы отправимся домой, но потом мы расстанемся. Так надо, Сашенька!

Сашка решил не спорить, чтобы не терять время. Нечестно спорить сейчас, да и не о чем спорить. Сейчас главное — вырваться. Баум узнал о том, что со станции в половине восьмого вечера на восток тронется эшелон, в котором повезут лошадей на пополнение немецких тыловых и артиллерийских частей. Вагоны забиты кроме всего прочего сеном. Лучшего способа, чтобы покинуть пределы Польши, трудно придумать. А дальше свои леса, бескрайние! Да там можно до Москвы дойти, не покидая лесов и не попадаясь на глаза немцам. Но отряд Дяди Васи не станет отсиживаться, он пойдет на восток, но с боями, круша немцев везде, где их встретит. Главное — оказаться на своей земле, где свои, советские, люди, где свой язык и все родное!