Книга Операция спасения, страница 50 – Сергей Иванович Зверев

Романчук вдруг почувствовал, что все происходит не так, как должно. У него не было опыта партизанской борьбы, работы в подполье в оккупированном врагом городе. Он был пограничником, а это особая специфика. Но сейчас что-то подсказывало Романчуку, что он совершает неправильные действия, что так нельзя, опасно. Желание поскорее спасти дочь давило на нервы и психику, и отец чувствовал, что ради достижения этой цели может уже совершить и глупость. Он видел Светлану в бинокль там, на территории лагеря, на птичьей ферме, и хотел спасти дочь как можно быстрее. Но сейчас, придя к незнакомому поляку, который требовал денег за свою помощь, который знает, что какие-то люди хотят совершить какое-то нападение, они с Баумом смертельно рисковали. Этот Марек Дуда вполне может предполагать, что нападение будет совершено на немцев, но, скорее всего, он заподозрит, что они задумали ограбление, например, банка. И то, что он так быстро согласился, подозрительно.

Старый провизор торчал на тротуаре возле подъезда дома и выглядел довольно жалко. Худой, с опущенными плечами, невзрачный, в мятой пыльной одежде. Романчук прижал палец к губам, делая знак Бауму, и отступил за угол дома. «Зря, — подумал он, — уходить надо отсюда, бежать подальше». Но сказать об этом Бауму он не успел. Из подъезда вышел молодой мужчина в толстом свитере. Он подошел к провизору и что-то ему сказал. Романчук не понимал польского языка, улавливал лишь отдельные знакомые слова. Баум отрицательно помотал головой и повернулся, чтобы уйти, но мужчина схватил его за плечо и рывком остановил. И тут же вдоль дома метнулась еще одна тень, и к Бауму с другой стороны подошел еще один мужчина в черном пальто с поднятым воротником. Старик все понял, а может, понял и сразу, только не подавал виду. Но когда его обступили с двух сторон поляки да еще с недобрыми намерениями, он резко наклонился и бросился в сторону, на проезжую часть, крикнув одно слово: «Беги!»

Романчук не побежал. Он понял, что Баума сейчас застрелят. Мужчина в черном пальто вытянул руку с пистолетом и навел его на старика. Расстояние до поляков было чуть больше, чем нужно для уверенной стрельбы, и пограничник вышел из-за угла и быстрым шагом пошел к полякам. Человек в черном не успел выстрелить. Он даже чуть опустил руку, увидев незнакомца. Романчук, не вынимая руки из кармана, дважды выстрелил через пальто.

С расстояния метров в десять он вогнал две пули поляку в живот, и тот, согнувшись пополам, рухнул на мостовую. Марек Дуда, не ожидавший такого поворота событий, отпрянул назад, но уперся спиной в стену дома. Видимо, он был не вооружен, но значения это уже не имело. Рука с пистолетом вылетела из кармана, и Романчук со злостью еще дважды выстрелил в поляка. Дуда вскинул руки, как будто хотел закрыться от пуль, и рухнул на бок. Романчук бросился к Бауму, схватил его за локоть и потащил к противоположному дому, где виднелась арка, которая вела в проходной двор.

— Скорее, старик! Бежим!

Они остановились перевести дух только минут через пятнадцать в парке, откуда в такое время суток можно свернуть и уйти в любую часть городка. Но сейчас стоило осмотреться и понять, всполошили выстрелы немцев или нет. Может быть, в городке еще остались местные полицейские, которые откуда-то недавно прибыли, очевидно из Кракова, и непонятно с какой целью. Романчук знал теперь, что численность всей полиции, которую сформировали оккупанты из поляков, невелика. Может быть, всего тысяч десять сотрудников на всю оккупированную территорию.