Книга Дети Антарктиды. На севере, страница 84 – Даниил Корнаков

Прогрессистка взглянула на него, протерев пальцем остаток слез.

Собиратель выдохнул:

— Отец ребенка Йован?

Надя поджала губы и кивнула, подтвердив его догадку.

На душе Матвея отчего-то сделалось паршиво.

Юдичев последовал совету Матвея и прожарил медвежатину почти до углей, а как только стемнело, стал срезать ломти приготовленного мяса и поочередно раздавать каждому.

От запаха мяса сводило челюсть. Вкусный аромат впивался в ноздри, и только лишь вдохнув его, казалось, можно было наесться.

Все спокойно получали свою порцию медвежатины до тех пор, пока очередь не дошла до Тихона.

— Куда это ты свои ручонки тянешь, шкет? — Нахмурился Юдичев, поглядывая на мальчишку, смотревшего на него голодными глазами. — Я это зверье хоть и не прикончил, но освежевал, тащил на своем горбу до сюда, еще и готовил весь вечер.

Тихон в растерянности отступил на шаг.

— Ты все из-за той крысы на меня злишься?

— Максим, — окликнул капитана Матвей, — пожалуйста…

Юдичев недовольно хмыкнул, но все же грубо пихнул ветку с наколотым на нее мясом парню.

— На вот, благодари собирателя. Будь моя воля, я тебе даже кости пососать не дал бы.

— Да все, кончай, не прав я был, ясно? — немедленно отрезал мальчишка довольно грубо. — Просто ненавижу, когда меня обзывают.

— Это ты так извиняешься что ли?

— Как могу.

Юдичев усмехнулся.

— Сразу видно, воспитание полуострова. — Он отмахнулся. — Ладно, черт с тобой, иди садись и жри, пока я не передумал.

Тихон, довольно быстро избавившись от мук совести, сел рядом с Ариной, уже пробующей мясо на вкус.

— Мой поподжаристее будет. — Лейгур протянул Наде свой кусок. — Так будет лучше для…

— Я знаю, — быстро сказала она и поменялась с ним порциями.

Следующие полчаса выжившие жадно впивались зубами в жесткое мясо, пачкая жиром рты и бороды. На странный и доселе никому не известный вкус никто не жаловался: когда буквально готов есть кору с дерева, мясо любого зверя покажется самым вкусным на свете.

— Всю жизнь питалась сплошной рыбой, да тюленьим мясом, — произнесла Маша, смачно чавкая. — Никогда не думала, что буду есть медведя.

— Более того, медведя, едва прикончившего нашего праведника, — отозвался Юдичев, указав обглоданной костью на Матвея. — Ну что, собиратель, как оно тебе — пожирать собственного обидчика?

Матвей лишь развел плечами. Собственно, к этому медведю он ничего не чувствовал: ни злобы, ни доброты. Всего лишь одно из немногих животных на захваченных землях.

— Праведник? — спросила Маша, с любопытством поглядывая на Матвея.

Собиратель отмахнулся от вопроса, сопроводив этот жест кривой ухмылкой.

Трапезу закончили глубоким вечером. Вкус дыма и мяса остался на губах Матвея, и он с удовольствием облизывал их, как бы довершая свой ужин.

Место Юдичева в приготовлении оставшегося мяса сменил Лейгур. Кусков окорока и грудины должно было хватить еще дня на три, а то и все шесть, если экономить.

Матвей уселся переваривать ужин на лавочку и, скрестив руки на животе, наблюдал за обстановкой. Вон Арина, как всегда отсела от всех подальше и чиркала карандашом в своем дневнике предложение за предложением. Любопытство разбирало, чего же она такого там такого пишет? Еще в том домике на краю озера когда Вадиму Георгиевичу окончательно поплохело он спросил у Арины про содержимое ее дневника, но та наотрез отказалась говорить ему.