Книга Милые девочки, страница 30 – Марго Хант

Я вырезала логотипы – голову пантеры с оскаленной пастью, а Эмма и Ингрид старательно выводили печатными буквами «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ПАНТЕРА».

Женевьева наблюдала за нами с бокалом белого вина в руке.

– Ты вообще-то собираешься что-то делать? – поинтересовалась Ингрид, поднимая взгляд от своего плаката. На ней были свободная льняная туника кремового цвета и брюки в тон. В таком наряде я выглядела бы старомодно, но на Ингрид он смотрелся просто шикарно.

– Я – девушка с блестками. – Женевьева отпила глоток вина. – Жду, когда вы, бездельницы, наконец закончите афишу, чтобы я могла поколдовать над ней.

– Мы стараемся изо всех сил, – фыркнула Эмма. – Ты же не хочешь, чтобы буквы получились кривыми?

– Нет, я хочу, чтобы они были идеальными, – ответила Женевьева. – Все должно быть идеально.

Ингрид закатила глаза и посмотрела на Эмму, которая лишь вымученно улыбнулась. Ингрид нахмурилась.

– Ты в порядке, Эм? Какая-то ты непривычно тихая сегодня.

Эмма покачала головой.

– Все хорошо.

– Ты говоришь так каждый раз, когда тебе нехорошо.

– Просто какое-то подавленное настроение. Возможно, что-то гормональное, – вздохнула Эмма.

– А где Марк? – Женевьева села за стол и закинула одну загорелую ногу на другую.

Эмма пожала плечами.

– Наверно, задержался на работе. Кто знает, чем он на самом деле занимается?

Ингрид отложила свой фиолетовый маркер и пристально посмотрела на подругу через стол.

– Что происходит? И пока ты не успела меня обвинить, я спрашиваю как друг, а не как психотерапевт.

Лицо Эммы вдруг сморщилось, и она закрыла его обеими руками.

– О, милая, что случилось? – Женевьева встала и поспешила обнять Эмму за дрожащие плечи.

– Я не совсем понимаю, что происходит. Просто Марк в последнее время сильно изменился. Может, это и ерунда, но я постоянно думаю, что за этим что-то кроется. Во-первых, он все чаще задерживается допоздна в офисе.

– У него больше работы, чем обычно? – спросила Ингрид.

– Возможно. Он так и говорит. – Эмма подняла глаза, и я увидела, что по ее лицу текут слезы. – Но на днях он отпустил странное замечание о браке.

– Что он сказал? – нахмурилась Женевьева.

– Что, мол, люди, возможно, не созданы для того, чтобы состоять в браке вечно. Что это нереалистично.

– Откуда он это взял? – удивилась Ингрид.

– Я не знаю. Ни о разводе, ни о чем-то таком мы не разговаривали. Но потом, когда я сказала ему, что нам с девочками стоит поехать в Европу следующим летом, он заявил, что до лета еще далеко и загадывать рано.

– Действительно, еще ведь только август. – Женевьева сжала ее плечо и налила еще вина в бокал.

– Мне нельзя, – запротестовала Эмма. – Я на диете.

– В медицинских целях.

Эмма взяла бокал, и Женевьева села рядом с ней.

– Понимаете, мы всегда планируем свой отпуск заранее, – объяснила Эмма. – Например, поездку на ранчо в Вайоминге этим летом я заказала примерно в это время год назад.

– Может быть, у него какие-то финансовые проблемы, о которых он не хочет тебе говорить? – предположила Ингрид. – Может быть, поэтому ему неудобно планировать отпуск прямо сейчас.

– Не думаю, что дело в этом. – Эмма покачала головой. – Не так давно он получил большую премию.

Я только молча слушала. Я не знала Марка достаточно хорошо, чтобы судить, означает что-то его высказывание насчет брака или нет. Но, видя, как расстроена Эмма, я захотела как-то помочь ей словом или делом. Мне хотелось наладить с ней более тесный контакт. И не только с ней, а со всеми тремя. Останавливало только одно: я не знала, как это сделать. Что-то подсказывало, что моя обычная позиция – всегда быть внешне милой и любезной, но никогда не говорить, что я на самом деле думаю, – в случае с этой группой не сработает.