Книга Милые девочки, страница 41 – Марго Хант

Эмма замедлила шаг и взглянула на меня, но ее лицо наполовину скрывали огромные зеркальные очки.

– А Алекс могла кому-то сообщить? Может быть, кому-то в теннисной команде?

Я покачала головой.

– Не думаю, что она завела здесь друзей.

– Ну что ж. – Эмма начала ускорять шаг. – Я никому не говорила. Даже Марку, хотя в последнее время редко его вижу. Ингрид всегда сдержанна. А вот Женевьева…

– Да?

– Я люблю ее как сестру, но Женевьева и осторожность не совместимы. Я не удивлюсь, если она рассказала об этом Дафне. Знаю, они часто ссорятся, но на самом деле они очень близки.

– Я не очень хорошо знаю Дафну. – Я не стала добавлять, что все, что я успела о ней узнать, мне не понравилось. – Думаешь, она способна на нечто подобное?

– Да, – не раздумывая, ответила Эмма. – Дафна более чем способна на это. – Она вздохнула и покачала головой. – Понимаешь, я знаю ее с самого рождения. Шэй выросла вместе с ней. Конечно, она мне очень нравится. Однако… – Эмма резко замолчала.

Я подумала, что она сейчас продолжит, но несколько мгновений мы шли в тишине, пока не достигли вершины моста. Ветер усилился. Сидевшая на перилах скопа пристально смотрела на воду внизу. Когда мы приблизились, она внезапно расправила крылья и взлетела, описывая круги.

– Это не для посторонних ушей, – заговорила Эмма, – но когда родились девочки, мы заключили что-то вроде соглашения.

– Какого рода соглашение?

– Что наши дочери не вырастут жертвами. Что они станут сильными и уверенными в себе женщинами. Но, похоже, иногда Женевьева заходит слишком далеко.

– Никто не хочет, чтобы его ребенок стал жертвой, – заметила я.

– Конечно нет. Но у Женевьевы были тяжелое детство и трудная юность. Брекеты, очки, детская полнота. Ее все дразнили. И она поклялась, что ее дети никогда не испытают того, что пережила она.

– Мы все хотим защитить наших детей, – сказала я с намеком.

– Знаю, но, по-моему, Женевьева впала в другую крайность. Я люблю Дафну, но… – Эмма вздохнула. – Эта девочка способна на подлость. Жизнь для нее – прежде всего соперничество. Стремление к первенству – ее движущая сила. Вот почему она такая способная теннисистка и так хорошо учится в школе. Она всегда и во всем должна быть лучшей. Всегда и во всем. А значит, никто другой лучшим быть не может.

– Звучит довольно зловеще.

– Думаешь, легко, когда у тебя такая мать, как Женевьева? – Эмма всплеснула руками. – Не пойми меня неправильно, я тоже ее люблю. Но она очень сильно давит на детей. И на Дафну, и на Джонатана. Они должны быть не просто здоровыми, нормальными детьми. Они должны быть успешными – в учебе, спорте, во всем остальном. Они должны быть исключительными во всех отношениях.

– Это не оправдывает Дафну в том, как она поступила с Алекс.

– Я этого и не говорю. Но если она это сделала – а мы пока не знаем наверняка, – то это не в первый раз.

– Она так уже поступала?

– Ну, не совсем. – Эмма покачала головой. – Позволь мне привести пример. Когда девочкам было по двенадцать, Дафна запланировала вечеринку с ночевкой. Пригласила кучу подружек, но намеренно не позвала Шэй. Та была просто убита. Проплакала три дня подряд, а потом все же не выдержала и рассказала мне, что произошло.

Мы уже спускались, когда встретили другую пару, тоже двух женщин, которые поднимались вверх. Мы с Эммой отступили в сторону, чтобы они могли пройти.