Книга Милые девочки, страница 99 – Марго Хант

Цитата была приписана анонимной матери, но я практически слышала голос Женевьевы.

Конечно, это была она.

– Эта ужасная женщина, – пробормотала я и подняла глаза, охваченная жутким чувством, что за мной кто-то наблюдает. Это был молодой человек за кассовым аппаратом. Глаза его расширились, и он быстро отвел взгляд. Слышал ли он, что я сказала? Я посмотрела направо и увидела молодую пару с ребенком в коляске. Оба глядели на меня, и женщина шептала что-то на ухо мужчине.

«Должно быть, воображение разыгралось, – подумала я. – Откуда этим людям знать, кто я такая».

И все же, когда подошла моя очередь делать заказ, молодой человек за кассой постарался не встречаться со мной взглядом.

– Мне, пожалуйста, дюжину бубликов с начинкой и фунтовую коробку сливочного сыра с корицей и изюмом, – попросила я нарочито бодрым тоном.

– Да, конечно. – Кассир нервно схватил бумажный пакет и отвернулся, чтобы наполнить его продуктами.

Я обернулась и увидела группу девочек-подростков младше Алекс, вставших в очередь за мной. Я улыбнулась им, но они были слишком заняты своим разговором. Булочная находилась чуть дальше по улице от школы Шорхэма, и я предположила, что они там учатся.

– Мэм, ваш заказ готов, – объявил кассир. Я заплатила за бублики и уже собиралась уходить, когда услышала, как одна из девочек произнесла громким театральным шепотом:

– Я думаю, это мама той девушки.

– Какой девушки? – не поняла ее подруга.

– Ну, той, ты же знаешь. Той, которая… – Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и наши взгляды встретились. У нее были длинные вьющиеся волосы, окрашенные на кончиках в розовый цвет. Ее глаза широко раскрылись от удивления. Она быстро повернулась и что-то тихо прошептала своим подружкам, которые тут же обернулись и уставились на меня.

– Прекратите, – прошипела девушка с розовыми волосами. – Она вас увидит.

Я толкнула дверь, отчего висевший над ней колокольчик весело зазвенел. Я понятия не имела, как эти люди узнают меня. Из социальных сетей? Интересно. Я не уделяла этому много времени, но на протяжении нескольких лет публиковала наши с Алекс фотографии.

«Бедная Алекс», – подумала я. Если что-то похожее творилось в школе, то винить ее за прогул невозможно.

И вслед за этим пришла еще более мрачная мысль: если Алекс предъявят обвинение, можно ли рассчитывать на справедливое судебное разбирательство в городе, где все уже решили, что она виновна?

Алекс еще не встала, когда я вернулась домой с бубликами. Я поднялась в ее комнату, переступая через одежду и книги, которыми был завален пол, и открыла жалюзи. Помещение мгновенно залил солнечный свет. Алекс протестующе застонала и натянула одеяло на голову.

– У меня есть бублики, – объявила я.

– Какие? – приподнялась она.

– С начинкой. И сливочный сыр с корицей и изюмом.

Алекс отбросила одеяло и посмотрела на меня.

– Ладно, возьму один.

– Раз уж ты не идешь в школу, я бы хотела, чтобы ты помогла прибраться в доме.

Алекс громко вздохнула, но протестовать не стала.

После завтрака мы принялись устранять беспорядок, учиненный накануне полицией. Я собрала разбросанные папки и бумаги в своем домашнем кабинете, Алекс занялась кухней.

– Зачем они вытащили все продукты из буфета? – спросила она, заглядывая в него. – Что они думали там найти?