Книга Остерегайся 2. Возвращение, страница 2 – Шанора Уильямс

Геррик медленно следует за мной. Встав по бокам автомобиля, мы открываем пальбу по людям Пабло и пытаемся увернуться от пуль, летящих в нас.

Их осталось шестеро.

Тай убивает двоих.

Я троих. Их смерть радует меня.

Геррик убивает последнего, но в обмен на свою жизнь тот мужчина успевает выстрелить в ответ ему прямо в сердце. Я слышу булькающий звук, и сразу после этого Геррик тяжело падает.

Следующие секунды словно кадры замедленного видео. Я слышу грохот сердца у себя в ушах. Я смотрю, как Геррик падает на землю. Зову его по имени. Не думая ни о чем, бросаюсь к нему.

Геррик — моя правая рука. Он всегда и во всем помогал мне. Он был со мной с самого начала.

Внезапно резкая боль пронзает мою спину, заставляя меня упасть на землю. Я поражен, насколько все быстро происходит. Стону и замираю. Как же больно.

Агония.

Не могу дышать.

Перекатываюсь на спину и со стоном прижимаю руку у груди. Мои ребра в крови. Она хлещет без остановки. Устало роняю голову направо и вижу лежащего на спине Геррика. Он в луже крови, вокруг его головы разметались дреды.

— Нет, — шепчу я. Слезы набегают на мои глаза, и я, с трудом развернув голову, теперь смотрю на Тая, лежащего рядом.

Они ушли. Все они ушли. И хотя я испытываю адскую боль, она — ничто в сравнении с болью, которую приносит смерть моих друзей.

Это разрывает меня изнутри.

Уничтожает.

Слеза бежит по моему лицу. Солнца не видно, и это меня злит. Все в облаках. Я не хочу умирать в такой день. Дайте мне хоть лучик солнечного света, чтобы не умереть в этом переулке.

Звуки вокруг заглушают биение сердца и гул в моих ушах.

Я чувствую, как немеет тело.

И потом начинаются галлюцинации.

Появляется Лондон.

Такая красивая.

Такая заботливая.

Она становится возле меня на колени и гладит мою щеку. Улыбаясь, она говорит:

— Вставай, глупый.

— Не могу, — шепчу я и улыбаюсь.

— Можешь. Ради меня.

— Я ранен. Я не могу, Красная.

— Но ты же боец. Борись. Ведь для Эйса Кроу нет ничего невозможного.

Я качаю головой. И, честно говоря, уже и не знаю, хочу ли я жить. Я знаю, что она не здесь и что я сейчас умру, так больше и не увидев ее. Она кивает, но больше ничего не говорит. Просто улыбается и продолжает гладить мою щеку. Она понимает.

Все, что я могу ей сказать, это: «Не могу». И это произносится неоднократно.

Слезы катятся по моему лицу. Я проиграл.

Это невероятно, но я проиграл.

Это конец.

Все кончено.

Спустя несколько минут я слышу шаги, и думаю, что это люди Пабло решили убедиться, что я мертв. Лондон оглядывается, и в ее глазах появляется испуг. Затем она встает и бежит подальше от меня и этого сумасшествия. А я лежу и наблюдаю, как ее локоны развеваются на бегу. Затем она исчезает. В моих ушах кровь, но я слышу говорящего. Двух.

— Похоже, он еще жив, — говорит первый.

— Да? Проверь пульс, — требует второй. Меня тут же схватили за руку и пальцами давят на мое запястье и затем шею.

— Да. Есть.

— Хорошо, — мрачная тишина. И затем: — Поднимай.

— У-Уэст, — первый заикается. Подошвы ботинок шаркают по асфальту, когда он отходит. — Какого хрена ты делаешь? — Он сплевывает.

— Блядь, я не могу сказать, Паркс. Ты знаешь это. Знал с самого начала.

— Но у нас был уговор! Мы делали это вместе. Тебе нужна моя помощь!

— Да, но... — Прежде чем второй заканчивает говорить, в переулке раздается громкий хлопок. Паркс падает, приземлившись всего в нескольких сантиметрах от меня. Я с трудом открываю глаза и вижу стрелявшего. Странно, но он знаком мне. У него загорелая кожа, карие глаза и стрижка «ежик».