Книга Горькая истина, страница 64 – Шанора Уильямс

С бешено бьющимся сердцем он берется за дверную ручку и порывистым движением раздвигает панели. Внутри ни души, но к верхней полке за разорванный ремешок привязана грязная бежевая сумка. На искусственной коже видны кровавые разводы. Доминик резко втягивает в себя воздух – он на сто процентов уверен, что это та самая сумка, с которой Бринн Уоллес пришла на свидание в Новом Орлеане.

ДЖОЛИН

Обычно гости ко мне так поздно не заглядывают. Я считаю, что вламываться в чужой дом после десяти часов вечера просто грешно. Не то чтобы я была очень религиозной, но верю, что существует высшая сила, которая определяет наши судьбы. И что бы эта сила собой ни представляла, сейчас она причиняет мне одни огорчения, ведь моя жизнь, мягко говоря, далека от идеала.

Конечно, с моей стороны жаловаться было бы неприлично. В конце концов, мне посчастливилось больше, чем другим. Я многого добилась, хотя мой жизненный путь не назовешь легким. Я терпела издевательства в школе и колледже, росла в несчастливой семье и при всем старании сохранять позитивный настрой могу заверить: мир будто нарочно устроен так, чтобы высасывать из меня оптимизм.

Единственная причина, по которой я не одобряю стук в дверь поздно вечером, – страх дурных вестей. Если ваш покой нарушают, когда пора ложиться спать, хорошего не жди. Однако те, кто пришел ко мне сегодня, не относятся к незваным гостям.

Это Дафна и Рикардо.

Едва переступив порог, Дафна сразу прижимает меня к себе. От нее пахнет жареным кокосом и ванилью. Словами не передать, что я чувствую в ее дружеских объятиях. Я хочу рассказать ей все, излить душу, но то, что я пережила, не просто больно и не просто стыдно. Раньше у меня не было подобного опыта. Как описать ужас, который я испытывала, когда муж душил меня, глядя в глаза? Как признаться, что он больно ранил мое самолюбие, насмехаясь над моими недостатками и слабостями, оскорблял меня, отчитывал как ребенка, унижал? Как объяснить, что столько лет я считала наш роман подарком судьбы, а себя – счастливейшей женщиной на свете, а теперь все доказывает, что любимый мужчина с самого начала меня использовал?

Веду Рикардо и Дафну в гостиную, моя подруга объявляет, что заварит чай, и скрывается на кухне. Рикардо усаживается в кресло напротив меня.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает он.

С наступлением ночи его хриплый голос как будто меняется: в нем звучит угроза.

Тут оживает мой телефон. Приходит эсэмэска от Доминика:

Почему камеры выключены? Джо, это опасно.

Проверь, все ли двери и окна в доме закрыты.

Проигнорировав сообщение, слушаю, как Дафна звякает чашками на кухне. Не хочу, чтобы Доминик знал о визите моей подруги и ее мужа, поэтому я рада, что он сбежал; любой эгоистичный гад на его месте поступил бы так же. Значит, тут опасно, а ты бросил беззащитную жену одну в доме? Да, у дома дежурит полиция, но из машины им всего не видно. Больше скажу, Дафна и Рикардо припарковались на улице за домом, и я впустила своих гостей через заднюю калитку, чтобы полицейские их не заметили.

Теперь я смотрю на Рикардо, а он не сводит глаз с меня. Рикардо всегда был Дафне хорошим мужем. Она за ним как за каменной стеной. При этой мысли ощущаю легкий укол зависти, смешанной с облегчением, ведь Дафна моя лучшая подруга и она заслуживает, чтобы ее любили и оберегали не только друзья. Знаю, убедить Рикардо прийти на эту встречу было нелегко, и, как сказала мне Дафна, у меня не должно быть ни малейших сомнений в принятом решении. Раз уж я собралась втянуть в это дело Рикардо, действовать нужно осмотрительно.