Книга Горькая истина, страница 67 – Шанора Уильямс

Выбежав из комнаты, Доминик поспешил в кабинет, где лежал его телефон. Осталось двадцать процентов заряда. Доминик снова взлетел по лестнице. Он подумывал о том, чтобы позвонить в полицию, но как же быть с подпиской о неразглашении? Бринн валялась на полу без признаков жизни, но если вдруг она очнется и вспомнит, что случилось, то одним махом разрушит все, ради чего трудился Доминик.

Он ломал голову в поисках решения и наконец нашел. За год до смерти Уинтона Харта у них состоялся разговор. Тот вызвал Доминика к себе в Хьюстон, чтобы обсудить помолвку дочери. Доминик никогда не забудет, как дико нервничал перед встречей с будущим тестем. Он ни разу не говорил с Уинтоном с глазу на глаз. Джолин всегда брала на себя роль буфера и часто заступалась за Доминика, когда Уинтон устраивал ему допрос. Но в тот раз от мистера Харта так легко было не отделаться. Нет, Уинтон заявил, что Доминик должен приехать один.

Они встретились в дорогом ресторане, где подавали пищу для души^[8]. Приблизившись к столику, Доминик увидел, что мистер Харт, не дожидаясь его, сделал заказ. Перед Уинтоном стояла полная тарелка с жареной курицей, листовой капустой, макаронами с сыром. Плюс булочка, намазанная сливочным маслом. Доминику невольно пришла в голову мысль, что гастрономические пристрастия сведут Уинтона в могилу: еще бы, все это количество жира попадет в организм, закупорив артерии и повысив холестерин. Конечно, Доминик оставил свое мнение при себе и сел напротив Уинтона, попросив идущую мимо официантку принести воды.

Будущий тесть оглядел его с головы до ног и произнес: «Буду говорить прямо, Доминик. Я вижу тебя насквозь. И понимаю тебя лучше, чем ты сам себя понимаешь».

Доминик с трудом сглотнул ком в горле. «Извините, вы о чем, сэр?» – спросил он, борясь с желанием съежиться под испытующим взглядом мистера Харта.

«Когда Джоуи рассказала мне о твоем прошлом, я навел о тебе справки. Ты сказал дочери, что твоя мать проходит лечение в психиатрической клинике. Она страдает психическим заболеванием, и ее состояние настолько тяжелое, что навещать ее небезопасно. Тут ведь нет ни слова правды, так?»

Доминик еще раз нервно сглотнул, но глаз не отвел.

«Можешь не отвечать, – невнятно пробормотал Уинтон, взмахнув вилкой. – Я знаю, нигде твоя мать не лечится. Она умерла, и штат передал ее дом тебе».

Доминик растерянно заморгал, застигнутый врасплох осведомленностью будущего тестя. Уинтон расплылся в улыбке и, нацелив на Доминика блестящую от жира вилку, продолжил: «Ты не единственный, кто собирает информацию. Думаешь, я не знаю, что ты женишься на моей Джоуи ради денег? Это за милю видно, я тебя с первой встречи раскусил».

Доминик решил изображать святую невинность. «Я люблю ее, мистер Харт. Не понимаю, откуда у вас такие мысли».

«Пожалуйста, учти, Доминик, если причинишь Джолин хоть малейший вред, твоя жизнь не будет стоить и ломаного гроша – об этом позабочусь я сам, или тобой займется кто-то из моих знакомых». Уинтон нахмурился, и его темно-карие глаза, казалось, стали еще темнее. «Моя дочь тебя любит, уж не знаю за что. Но точно знаю другое: если ты оплошаешь, с тобой разберутся».

Харт слегка повернул голову и посмотрел куда-то поверх плеча Доминика. Тот обернулся и увидел за другим столиком Боаза. Положив руки на столешницу, громила устремил на Доминика суровый взор и кивнул.