Книга Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата, страница 57 – Лариса Куницына

— Ах, да, стражники, — кивнул тот, и они направились к лестнице.

Белона была жива, хоть и без сознания, и Марк на всякий случай связал и её. Мадлен наблюдала за всем этим молча, а потом проговорила:

— Я возьму куклу Валентина и пойду.

Он смотрел, как она идёт к дверям детской, а потом произнёс:

— Ты же говорила, что любишь меня. Неужели ты оставишь меня наедине с этой болью?

Она обернулась, и он увидел, что по её лицу текут слёзы.

В доме по-прежнему было тихо. Стражники уже увезли в замок проникших в дом барона де Сегюра злоумышленников, вернулся из дворца Монсо, которого выманили туда подложным приказом хозяина немедля явиться. Остальные слуги пока не появились, и Марк сам растопил камин в маленькой гостиной на нижнем этаже.

Он сел в кресло рядом и устало посмотрел, как весело пляшет на поленьях яркое пламя. В соседнем кресле на самом краешке примостилась печальная Мадлен. Она сидела, виновато опустив голову, и теребила пальцами небольшую сумочку-кисет из чёрного бархата, расшитую золотыми розами.

— Ну, скажи, наконец, кто же ты такая? — спросил он, не отрывая взгляда от огня.

— Я Мадлен де Тур, урождённая де Вильфор, — ответила она и, встретив его мрачный взгляд, с мольбой добавила: — Это правда, Марк. Позволь мне всё объяснить, пожалуйста. А потом решай, что будешь делать дальше. Я приму любое твоё решение, скажешь уйти — уйду.

— Ладно, говори, — разрешил он, снова вернувшись к созерцанию огня.

— Наш род де Вильфоров очень древний и славный, первым бароном был оруженосец короля Анри Золотое Копьё, получивший этот титул за отвагу и верность. Тогда же ему был дарован феод и город Вильвер. Но впоследствии звезда Вильфоров начала закатываться, мои предки беднели, теряли земли, Вильвер снова отошёл к королю. И, в конце концов, у нас осталась лишь узкая полоска земли, зажатая между королевскими владениями и наделами соседей, где умещается только старый замок, небольшая деревня и огороды. Это всё, что осталось у отца от славного прошлого, да ещё серебряный гербовый щит первого барона де Вильфора, который висит в большом зале. Матушка много раз уговаривала отца продать его, чтоб собрать нам с сёстрами приданое, но он не соглашался. В семье трое детей и все девочки, отец хотел сына, чтоб тот продолжил род, но не сложилось. К тому же и выдать замуж дочерей без приданого в наших краях очень трудно, будь они даже писаными красавицами.

Старшая сестра Эмили долго ждала своего жениха, отец надеялся выдать её за барона, но, в конце концов, согласился на обычного рыцаря. Она вышла замуж за нашего соседа кавалера де Плесси, человека небогатого, но хозяйственного и доброго. Второй на очереди была моя сестра Флоретта. Она красавица, не то что я, но никто не сватался к ней, а отец наш придерживается старомодных взглядов и считает, что пока не выйдет замуж средняя сестра, младшей об этом и думать нечего. Годы шли, Флоретте уже исполнилось семнадцать, но никто не брал её в жёны, я думала, что так мы с ней и останемся старыми девами в своём замке.

Но однажды в грозу к нам попросился на постой молодой человек благородной наружности. Это был Филипп де Тур из Сен-Марко. Он промок под дождём и к утру слёг в горячке. Мы с Флореттой ухаживали за ним, и я в него влюбилась. Он казался мне таким красивым и утончённым по сравнению с нашими провинциальными рыцарями, он так красиво говорил и пел романсы. Он сказал, что любит меня и просил моей руки у отца. Но тот, выяснив, что у Филиппа нет замка и земли, отказал ему. И тогда он уговорил меня сбежать с ним. Ты не представляешь, как мне хотелось выбраться из этого маленького бедного замка, да ещё жить с любимым, который клялся, что я для него дороже целого мира. И я согласилась. Мы уехали в Вельвер и в магистрате заключили брак. Я нашла среди бумаг Филиппа грамоту об этом, — она торопливо открыла свою сумочку и вытащила оттуда свёрнутую в несколько раз бумагу, чтоб передать Марку, но он даже не пошевелился.