Книга Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата, страница 59 – Лариса Куницына

— Я назвала тебя «ваша светлость», потому что так назвал тебя стражник. Это правда, Марк. Я ещё подумала: «Он барон, но мог бы быть и маркизом, и даже герцогом!» Ты вызвался проводить меня до дома, чтоб на меня не напали, а я всю дорогу думала о том, что никогда не встречала такого красавца. А после того, как, войдя ко мне, ты увидел спящего в старом кресле Валентина и улыбнулся, я просто влюбилась в тебя. Мне так хотелось, чтоб ты не уходил подольше, и ты остался. Потом ушёл, а утром отправился на войну. Я видела тебя в колонне конных рыцарей, следующих за королём, и ты махнул мне рукой. Я запомнила тебя таким, в сияющих доспехах на высоком коне. А когда я вернулась домой, то оказалось, что нашу старую няню хватил удар. Я ухаживала за ней несколько дней и даже не вспомнила о том, что нужно пойти и подать жалобу. А потом она умерла, я занималась похоронами, а когда вспомнила, было уже поздно.

Марк прищурился, глядя в огонь. Действительно, когда он вернулся с войны, маленькой старушки уже не было в доме, но он как-то не обратил на это внимания.

— Я думала о тебе все эти долгие месяцы, — продолжала Мадлен, — и ходила в храм святой Лурдес, чтоб помолиться о твоём благополучном возвращении, пусть даже не ко мне, лишь бы живым. И ты вернулся, ты пришёл, я была так счастлива тогда, хотя каждый раз, провожая тебя, я понимала, что, может быть, ты уже не вернёшься. Но ты возвращался. А потом стал уговаривать выйти за тебя замуж, — она снова погрустнела. — Я знала, что это не приведёт ни к чему хорошему. Ты стал богатым, ты друг короля, любимец народа, а я… мало того, что от меня отрёкся собственный отец, так ещё и мой муж опозорил меня. Мне казалось, что о его постыдной смерти знает весь город, и я не решалась говорить людям, кто мой муж. Я жила в доме его отца, вот и сказала, что была замужем за старшим де Туром. Мне не нужно было выходить за тебя. Я всё равно оставалась бы с тобой, пока я тебе нужна, но не произошло бы то, что случилось теперь.

Она замолчала, снова опустив голову, а потом встрепенулась.

— Ах, да! Насчёт сургуча! Это правда, я искала на твоём столе сургуч. После того, как я стала баронессой, я всё чаще думала о том, что, может быть, теперь мне удастся помириться с отцом. Я не решилась писать ему, но написала Эмили. Она не ответила. Она всегда была строгой и во всём поддерживала отца. Но, видимо, она рассказала обо всём Флоретте и та написала мне. Оказалось, что и ей, наконец, повезло. Она вышла замуж за графа де Клермона, я слышала, что он очень хорош собой, а Флоретта пишет, что он обожает её. Она обещала мне поговорить с отцом обо мне. Я ждала тебя и хотела написать письмо, но не нашла сургуч и…

Она вздохнула.

— Это всё, что я должен знать? — наконец подал голос Марк.

— Я могу показать тебе письмо Флоретты, — пробормотала она.

— Оно адресовано не мне, — возразил он, покосившись на неё. — Ты рассказала мне всё? — она кивнула, а он снова нахмурился. — Подожди! Ты здесь, а с кем Валентин?

— С нашей няней.

— Ты всё-таки не выгнала эту лентяйку.

— Она не лентяйка, Марк, — жалобно проговорила Мадлен. — Её тогда напугала гроза. Она рассказала мне, что её семья погибла при штурме замка Риваж, когда ей было шесть лет. Алкорцы сделали подкоп и взорвали пороховой склад. Она чудом уцелела, и с тех пор звуки грома вызывают у неё панический ужас. Разве можно винить её за это?