Книга Дело о сокровище Дианы дель Рео, страница 36 – Лариса Куницына

Явившись к вдове, Марк снова начал с извинений, но она остановила его нетерпеливым жестом.

— Не нужно, ваше сиятельство, — произнесла она. — Я не так глубоко опечалена, как вы могли подумать. Я вышла за барона де Ретеля по договорённости наших родителей, и между нами не было тёплых чувств. Мы всего лишь соблюдали приличия и выполняли супружеский долг исключительно ради продления рода. После рождения третьего ребёнка и это стало ни к чему, и мы, по сути, жили под одной крышей как чужие люди. Потому я не слишком грущу по поводу его смерти. Более всего меня тревожит неопределённость и угроза, которая нависла надо мной и моими детьми. Слишком многие сейчас захотят отщипнуть кусок от их наследства, да и мой брат поспешил примчаться сюда вовсе не из родственной любви ко мне. Он уже пытается заправлять здесь, как в собственном доме, и не скрывает, что собирается получить право опеки над моими детьми, обойдя меня. Он жадный и беспринципный человек, и не только не сможет защитить нас от врагов, но и сам является угрозой. Однако господин прево заверил меня, что, если мне будет угодно принести вассальную клятву Сен-Марко, я окажусь под защитой короля, и мне высочайшим указом будет предоставлено право опеки над имением и наследниками.

Она вопросительно взглянула на Марка, и тот кивнул, подтверждая обещания прево.

— Граф де Труа может сам принять у вас прошение и отправить его в Сен-Марко, а после следить за соблюдением ваших интересов здесь от имени короля.

— Я не хочу лишать своих детей возможности стать самовластными сеньорами на своей земле, но, боюсь, что сама не смогу обеспечить их безопасность, — задумчиво произнесла она. — Однако это мы более подробно обсудим позже, а пока я готова ответить на ваши вопросы.

— Что случилось прошлой ночью? — спросил Марк, присаживаясь в кресло, куда она ему указала.

Джин Хо тут же встал за его спиной, а Фонтейн отошёл в сторону и присел на стул возле резного секретера.

— Я не знаю, — покачала головой баронесса. — Я легла спать поздно и никак не могла уснуть. Было слишком темно, за окном завывал ветер. Он заставлял так нудно дребезжать край карниза, и хлопал ставней где-то наверху. Мне было тревожно, меня мучило какое-то неясное и очень нехорошее предчувствие. А потом завыли собаки, и я поняла, что этой ночью случится что-то очень плохое. Я не слышала никаких странных звуков, о которых говорят слуги, ни рычания, ни шагов, ни скрежета когтей по плитам пола. Я не слышала даже крика Сирила, хотя, мне сказали, что перед смертью он кричал. Мои комнаты слишком далеко от его покоев. Я узнала обо всём, только когда ко мне явился управляющий.

— А что вы знаете о шкатулке, которая пропала?

— Он был просто одержим ею. Он говорил, что старуха дель Рео не могла бы отдать бедным всё своё имущество и наверняка большую часть припрятала на чёрный день. Она была супругой графа де Понтье, который был в то время известным военачальником. Его потомки и сейчас очень богаты, так что странно было бы полагать, что у неё было мало личных драгоценностей. Сирил был уверен, что именно об этих скрытых сокровищах она рассказала своей дочери, а та по собственной глупости не смогла их найти. Он видел эту шкатулку в Шантале, но ему казалось, что ключ к кладу скрыт где-то внутри, в тайнике или под подкладкой. Он очень хотел заполучить её, разобрать по досочке и найти карту или ключ, которые открыли бы ему сокровищницу прапрабабки. Я говорила ему, что это глупо, наверняка старая графиня перед смертью бредила или просто выжила из ума, иначе за несколько поколений кто-то бы всё равно раскрыл тайну шкатулки, но он меня не слушал. Он мечтал найти этот клад. Добро бы мы были бедны и в чём-то нуждались, — она горько усмехнулась. — Так нет! Он ел только с серебра и фарфора, носил бархат и парчу, заказывал гобелены и утварь на самых лучших мануфактурах. Он даже выстроил дом в Лурдесе, и собирался пристраивать к нему ещё один этаж и две башни. Он желал быть самым богатым и блестящим землевладельцем в этих краях, скупить побольше земель, а после явиться ко двору и стать там, по меньшей мере, каким-нибудь министром. Вы не поверите! Он страшно боялся колдунов и демонов и потому носил образки святой Гертруды и святого Иолэйнда, но они же были просто маленькими медными медальонами! Потому он оправил их в золото с бриллиантами и носил на витой цепи с вставками из аметиста.