Книга Дело о фальшивых монетах из чистого золота, страница 69 – Лариса Куницына

Прочитав его, Марк отметил, что юноша получил неплохое образование, у него изысканный стиль изложения и красивый почерк, и обучала его, скорее всего, матушка, поскольку некоторые фразы явно были позаимствованы из рыцарских романов, а лёгкие росчерки напоминали своим изяществом женские.

Отметив это, он взялся за записки. Они были короткими, в пару строк и написаны грубым, квадратным и явно изменённым почерком, к тому же без знаков препинания и с некоторыми ошибками. Внимательно изучив их, он убедился, что они не могли быть написаны той же рукой, что и лежавшее рядом прошение. Скорее, человек, который писал их, был не слишком грамотным, и учился писать самостоятельно, по грошовым книжкам, где некоторые литеры имели зеркальное изображение. В данном случае развёрнуты были буквы «d» и «b». И поскольку они были написаны с тем же наклоном и нажимом, он решил, что это особенность почерка автора записок, которую он не смог скрыть.

Кроме того, в папке имелось донесение сержанта стражи о том, что в переулке у таверны «Синий вепрь» обнаружен труп, позднее опознанный как шериф Огюст Лакруа, и находившийся рядом офицер замковой охраны Пьер Мелансон. Больше там ничего не оказалось, даже протокола допроса хозяина таверны, вызвавшего стражу.

Положив эти бумаги в папку, Марк закрыл её и сунул в ящик стола. Он как раз думал, что делать дальше, когда услышал осторожный стук. Он поспешно поднялся и, закрыв дверь в спальню, впустил в гостиную Дюваля.

— Я всё выяснил! — сообщил тот. — Этот Монжо — ростовщик, живёт на улице Голубки на северной окраине. Полное имя Адриен Монжо, около сорока лет, по молодости занимался мошенничеством, за что был отправлен на каторгу. Отбыв там три года, поселился в Пуатье, женился на вдове купца Жардена. Жена через год умерла, он распродал всё оставшееся после неё имущество, в том числе дом на улице Бернар, и переехал на окраину. Начал давать деньги в долг. Его пытались привлечь за незаконное ростовщичество, но он откупился, а потом приобрёл патент и с тех пор исправно платит пошлину со своей деятельности. Шериф Лакруа, действительно, интересовался им, приказал сыщику Рони выяснить о нём всё, что можно, и именно от него я получил эти сведения. Он сказал, что шериф встречался с этим ростовщиком и даже будто бы сам следил за его домом. Я попросил Рони проводить меня туда. Улица Голубки довольно узкая, старой застройки, там стоят покосившиеся деревянные дома не больше двух этажей, тесно прижатые друг к другу. Там живёт в основном беднота, небогатые ремесленники и торговцы. Я расспросил о Монжо в лавке рядом и в трактире. Его побаиваются, говорят, что он нанимает каких-то громил для охраны и выбивать долги из должников. Однако последние год-два к нему часто обращаются далеко не простые люди. Их видят в тёмное время суток, они приходят, закутавшись в дорогие плащи со слугами, даже приезжают верхом и в каретах, которые оставляют за пару кварталов на площади. Поговаривают, что теперь он ворочает деньгами, куда большими, чем мог получить за имущество жены. Наверно, опять взялся за прежнее!

— Понятно, — кивнул Марк. — Отправляйся к Гаспару. Пусть собирает всех внизу. Потом скажешь капитану Ламберу, что мне нужны четыре рыцаря. И разыщи моих оруженосцев, они тоже пойдут с нами.