Книга Крестовый поход, страница 248 – Лариса Куницына

— Я заставлю тебя.

— Это твой ответ? — осведомился демон.

— Да, — топнул ногой Юханс.

— А это мой… — демон вдруг подался вверх. Он вытянулся и, поднявшись над полом на метр, раскинул руки в позе распятья. Вокруг него заструился странный свет, и он медленно развернулся спиной к генералу.

Кирилл не знал, сколько проспал, но, проснувшись, услышал топот многих ног и громкие голоса. Приподнявшись, он окинул взглядом небольшую комнату с деревянными стенами, полом и потолком, освещённую небольшим горящим фитилём, торчавшим из носика маленького глиняного сосуда, висящего на цепочках в его изголовье.

Дверь в горницу распахнулась, и на пороге появился высокий мужчина с чёрной бородой и горящими глазами. Свет заиграл на его кольчуге и мече, который он держал в руке. Впрочем, разглядев лежавшего на лавке человека, он спокойно убрал меч в ножны и дал кому-то за своей спиной знак. Ещё трое в доспехах вошли в горницу и молча подошли к лавке, на которой лежал Кирилл. Один из них сдёрнул одеяло, ухватил его за плечи, развернул к себе спиной и зажал плечи, словно железными тисками. Ещё один, взял Оршанина за руку и, задрав рукав домотканой рубахи, обнажил её по локоть. Потом в комнату вошёл седой старик в белотканой, расшитой солнечными кругами и петухами рубахе до пят. Он вытащил из ножен длинный белый кинжал и подошёл к Кириллу.

— Оставьте его! — в горницу ворвалась высокая статная женщина в телогрейке, накинутой на плечи. — Какой он раймонит! На нём живого места нет! Худой, как хворостина!

— Молчи, не твоего ума дело! — огрызнулся мужик в кольчуге, а старик занёс кинжал и свирепо взглянул на свою жертву.

Кирилл зажмурился и отвернулся, но почувствовал лишь небольшой укол в руку и тоненький ручеёк крови, побежавшей вниз по коже. Тот, что держал его, тут же разжал руки и отпихнул его подальше. Остальные поспешно отскочили, настороженно глядя на него. Кирилл непонимающе смотрел на них. Присутствующие явно чего-то ждали. Он на всякий случай пережал руку повыше раны и посмотрел на застывшую в нерешительности женщину.

— Перевязать бы, хозяюшка, — попросил он.

— Ну? — она тут же упёрла руки в боки и надвинулась на чернявого. — Говорила я тебе! А ты, лазутчик, да тать!

— Тать и есть, — мрачно огрызнулся тот. — Не нам с тобой, Матрёна, решать. Утром княжич решит. А пока — в острог.

— Дай хоть перевяжу его, изверг! — взвизгнула она и для пущей важности топнула ногой в красном сапожке.

— Перевяжи, и в острог! — рявкнул он. — Пока княгини нет и княжич не у дел, я тут правлю! Воевода за город отвечает, а не ты!

— Да ну тебя? — отмахнулась она и вышла.

Почти тут же вернувшись с чистой тряпицей и какой-то склянкой, она быстро перевязала рану и, нежно погладив Кирилла по голове, проговорила:

— Иди, дитя, если не пришёл твой час, вывернешься.

Кирилл с благодарностью кивнул ей и вышел вместе со своими провожатыми. Его провели по тёмным улицам деревянного города к высокому терему, освещенному фонарями из цветного стекла. Широкое красное крыльцо гостеприимно протягивало ему свою руку, но его провели мимо, к небольшой дверце в стороне. Там он спустился на десяток ступенек вниз и вошёл в тёмную нишу, которая напомнила ему ту, где ещё недавно комендант Карнач устроил ему свидание с Донцовым. Здесь тоже было чисто, сухо и тепло, и даже скамья стояла с той же стороны, что и там.