Книга Крестовый поход, страница 251 – Лариса Куницына

— Ты тоже бился?

— А то! — гордо подбоченился Барсук. — Я тогда княжича здесь охранял. Он едва не со слезами меня умолял выпустить его. Дескать, стыдно ему в остроге сидеть, когда добрые люди за город бьются. Я подумал и решил, что стыдно. Потому что и мне не по нутру это было. Я острог открыл, меч ему дал, так мы вдвоём против степняков и вышли. Бояна в том бою чуть не убили. Ранили в плечо. Те ратники из наших, что рядом были, щитами его прикрыли. На наше счастье, Ясноок со своими медведями это углядел и пробился к нам с подмогой. К ночи умаялись наши вороги и пощады запросили. Княгиня в полон их хотела взять, да Ясноок не дал. Замирился с ними и предложил союз. Они Клыка, своего прежнего предводителя изгнали и в союз степных племён под водительством Ясноока вступили. А Бояна Млада за его геройство простила. Она теперь то в городе, то с мужем в лесах, то в Коруче. И когда уезжает, брата вместо себя оставляет.

— В общем, хэппи энд, — кивнул Кирилл удовлетворённо.

— Чего? — не понял Барсук.

— Счастливый конец, говорю.

— Ага! — обрадовался парень.

Так за разговорами, они и скоротали остаток ночи, а утром снова пришли прежние охранники с воеводой и вывели Кирилла из острога. Во дворе уже собралось много народу, а впереди подбоченившись стоял белолицый красавец с русыми кудрями. Одет он был в сияющие в лучах солнца доспехи и алый плащ, накинутый на плечи. Чем-то он до боли напомнил Кириллу генерала Бризара, о котором он думал теперь почти с нежностью.

— Этот? — спросил княжич, посмотрев на Кирилла, и получив утвердительный ответ, спросил: — Кто таков?

— Кирилл Оршанин, — ответил он, — стрелок с баркентины «Пилигрим», поисково-спасательный флот Земли.

— Врёшь, — спокойно возразил Боян. — Ты шпион и прислали тебя сюда раймониты, чтоб выведать, где чёрный камень. Казнить его!

— Постой, государь, — выступил вперёд воевода Ворон. — Может, парень и правду говорит. Его матрёнины братья в степи нашли. Там всего в нескольких верстах баркентина землян стоит. Корсы возле неё шатры наставили. Земляне к ним с посольством в Коруч приезжали. Может, разузнать, не теряли ли они стрелка?

— Какое нам дело до землян? — выгнул тонкую бровь Боян. А Кирилл вдруг подумал: «Нет, не медведь!» — Я здесь правлю, и ты воевода мне под руку не каркай. Говорю казнить, значит, казнить.

И, развернувшись, пошёл к крыльцу. Толпа перед ним расступилась. Потом все снова обернулись на Кирилла, а тот измучено взглянул в небо.

Его отвели обратно в острог и сказали, чтоб сидел пока сколотят плаху. Барсук, унылый и виноватый, принёс ему каши, кусок хлеба, кружку молока, а потом ещё сунул завёрнутого в тряпицу пряничного петушка — гостинец от Матрёны. Рассудив, что пока он жив, надежда есть, Кирилл поел и улёгся на лавку. Но плотники в Камень-городе работали быстро, и вскоре за ним снова пришли.

Его отвели на площадь, где со всех сторон стояли высокие добротные дома из толстых брёвен, с резными ставнями и коньками на крышах. Посреди площади был сколочен помост, а на нём стояла колода. По помосту прогуливался, словно сошедший с картинки мужик в красной рубахе с огромным топором.

Кирилл поднялся на помост и остановился. Народу смотреть на казнь пришло немного, и большинство смотрели на него с некоторым сочувствием. Но вскоре появился княжич Боян на белом коне с шёлковой гривой и курчавым хвостом и подал знак. Кирилла поставили на колени возле колоды, и тут на площадь выскочил какой-то мальчишка в синем кафтанчике и радостно закричал: