Книга Двое из логова Дракона, страница 173 – Лариса Куницына

— Разве я смогу уснуть?.. — царь жалобно посмотрел на демона и увидел, как странно замерцали золотистыми искрами его изумрудные глаза.

— Спи, — совсем близко, возле самого его уха прошептал нежный голос.

Демон опустился рядом на колени, и взял в ладони его голову. От прохладных рук исходило странное ощущения покоя и ласки, которые расплывались по телу царя, медленно расслабляя его мышцы и унимая боль. Он покорно опустился на каменный пол и закрыл глаза. Сквозь приятное забытьё он ощущал, как ласковые руки гладят его голову и плечи. Он снова чувствовал себя маленьким кудрявым мальчиком, лежащим в резной колыбели. И над ним с улыбкой склонился стареющий отец, который был уже достаточно мудр, чтоб понимать, какое это счастье — иметь дитя…

Мизерис уснул. Демон молча сидел рядом с ним, обняв руками колени, и печально смотрел в темноту ночи, сожалея, что не может помочь себе так, как только что помог царю.

Царя разбудил стук в дверь. Подняв голову и оглядевшись, он увидел всё тот же полутёмный зал, освещаемый огнями, горевшими на кованых треножниках, но что-то ему подсказывало, что уже наступило утро. Стук был настойчивым и даже слегка тревожным.

Поднявшись на ноги и с трудом разогнув затёкшую спину, он побрёл к дверям и отодвинул засов. Там скопилась целая толпа слуг во главе с особым церемониймейстером, ведающим организацией царских похорон. Он пылал рвением, наконец, впервые за несколько лет дождавшись своего часа.

Погребение по древней традиции происходило на рассвете, пока ещё не очень жарко, поэтому следовало поторопиться. Мизерис прошёл в свои покои, предоставив слугам позаботиться обо всём остальном. Он не хотел смотреть, как тело царицы будут перекладывать на золочёные носилки и проносить по семи церемониальным залам. Ему не хотелось раньше времени слушать вопли плакальщиц и бормотание жрецов обоих Храмов. Он ушёл к себе, но и там ему не дали остаться одному. На него тут же налетела толпа приближенных с чашами воды, губками, благовониями и гребнями. Они сняли с него одежды, омыли его тело и умастили ароматными маслами, расчесали его спутанные кудри, облачили в новую красную тогу и водрузили на голову венок из свежих роз, перевитый в знак траура чёрной лентой.

Когда всё было закончено, ему сообщили, что погребальный поезд готов. Он, не проронив ни слова, пошёл вниз, где на площади ему подвели белого коня. Площадь по случаю похорон царицы была запружена народом. Горожане пришли поглазеть на царский кортеж, а заодно узнать, кто будет их новой царицей, потому что, вернувшись с кладбища, он должен был представить её народу.

В этот момент внимание его добрых подданных было отдано коню. Лишь несколько особей этих животных, считавшихся царским достоянием, жили в конюшне при дворце. И если раньше красавец Ротус часто выезжал из дворца на коне и гарцевал по узким улицам, вызывая восторг прохожих, то Мизерис не любил верховую езду из-за её повышенной нагрузки на поясницу, потому кони жили в своё удовольствие, не слишком часто выходя под жаркое небо Агориса.

Вот и сейчас это странное животное нервно вздрагивало, косило глазом на шумящую толпу и крутило крупом. Мизерис нехотя приблизился к нему и, ухватившись рукой за гриву, перекинул тело через покрытую попоной спину скакуна. Конюх подал ему поводья, и ему пришлось выпрямиться, напрячь ноги и приструнить танцующего коня. Конь, почувствовав твёрдую руку, тут же успокоился и заплясал по каменной мостовой точёными копытами.